Огненный бассейн - Джон Кристофер

Курс треножника изменился. Машина не остановилась, но ноги ее повернулись. Я не стал ждать и коснулся коленями боков Криста. Он прыгнул, и охота началась.

Я хотел оглянуться, посмотреть, насколько близок мой преследователь, но не осмеливался: каждая капля энергии нужна была мне для галопа. Но по сокращающимся интервалам между ударами я догадывался, что треножник увеличил скорость. Знакомые приметы местности мелькали по сторонам. Впереди берег, темно-серое море с белыми шапками пены на волнах от ветра. Ветер дул мне в лицо, и я почувствовал нелепое негодование против него: он уменьшал мою скорость, пусть даже на доли секунды. Я миновал знакомый кустарник, скалу в форме буханки хлеба. Еще не более четверти мили до ямы… И тут я услышал свист стали в воздухе. Я резко повернул Криста вправо. Мне показалось, что щупальце промахнулось. Но тут же Крист забился от удара стальной плети. Щупальце схватило его за туловище, сразу за седлом. Крист качнулся и упал. Я хотел выдернуть ноги из стремени и полетел через голову лошади. Перевернувшись, я вскочил на ноги и побежал.

Каждую секунду я ожидал, что взлечу в воздух. Но хозяин, управлявший треножником, вначале заинтересовался Кристом. Я видел, быстро оглянувшись, как слабо бьющуюся лошадь подняли и поднесли ближе к зеленым иллюминаторам полушария. Больше я не смел смотреть и побежал дальше. Еще несколько сотен ярдов… Если треножник достаточно долго будет заниматься Кристом, я добегу.

Когда я осмелился немного оглянуться, то успел увидеть, как моя бедная лошадь падает на землю с высоты в шестьдесят футов и как треножник начинает новое преследование. Быстрее я не мог бежать. Металлическая нога ударилась рядом, а край ямы, казалось, не приближался. Последние пятьдесят футов я думал, что пропал, что вот-вот щупальце схватит меня. Думаю, хозяин играл со мной, как большой сытый кот мышью. Такое предположение позже высказал и Бинпол. Я чувствовал только, что ноги у меня подгибаются, а легкие готовы разорваться. Лишь подбежав к яме, я понял, что меня ждет новая опасность. Я изучил путь с лошадиной спины, а для бегущего человека все выглядит по-иному: изменение перспективы вводило в заблуждение. В последний момент я узнал нужный камень и бросился к нему. Я был на мостике. Но предстояло еще миновать его, а треножник был рядом.

Лишь услышав вместо тупого удара о прочную землю рвущий скрежещущий звук за собой, я понял, что моя задача выполнена. Поверхность под моими ногами вздрогнула. Я ухватился за ветвь одного из кустов, маскировавших яму. Она подалась, и я снова начал падать. Схватился за другую ветвь, колючую, она удержалась, разрывая мою ладонь. Я повис, и небо надо мной затмилось. Поверхность ямы подалась под передней ногой треножника, вторая его нога застыла на полпути в воздухе. Потеряв равновесие, он наклонился вперед. Полушарие беспомощно раскачивалось. Глядя вверх, я увидел, как оно пролетело мимо меня, и мгновение спустя услышал тупой удар о землю. Сам я висел, рискуя каждую секунду упасть на дно ловушки. Я знал, что никто не придет мне на помощь: все они были заняты более важным делом. Я собрался с силами и медленно, с трудом начал подниматься по сети ветвей.

К тому времени, как я выбрался на поверхность, дела уже зашли далеко. Дополнительной герметизации, как при перевозке рабов в город, не было, а круглый люк отверстия отпал при ударе. Фриц повел отряд с металлорежущей машиной внутрь, и они занялись внутренней дверью. Все они были в масках для защиты от зеленого воздуха, который вырвался наружу, когда они пробили дверь. Казалось, ждать пришлось целую вечность. На самом деле через несколько минут они были уже внутри и занялись потерявшими сознание хозяевами. Фриц подтвердил, что один из них, несомненно, жив, на него надели заранее подготовленную маску и закрепили ее. Я смотрел, как его вытаскивали. К яме подкатили телегу с большим ящиком из дерева, но обмазанным смолой, чтобы не выходил зеленый воздух. Гротескную фигуру с тремя короткими толстыми ногами, с длинным заостренным коническим телом, с тремя глазами и тремя щупальцами, с отвратительной зеленой кожей, которую я вспоминал с ужасом, вытащили из полушария и бросили в ящик. На ящик надели крышку и занялись герметизацией. Проведенную внутрь трубку временно закрыли: на борту шхуны через нее ему заменят воздух. Наконец был отдан приказ, и лошади потащили телегу с грузом к берегу.

Остальные, насколько возможно, уничтожили следы. Когда хозяева отыщут разбитый треножник, у них не будет сомнений, что они встретились с организованным сопротивлением — это не случайное нападение, как наша стычка с треножником на пути к Белым горам, — но даже если мы объявляем войну, нам незачем было давать врагу свидетельства нашего существования. Мне хотелось похоронить Криста, но на это не было времени. На случай, если понадобится еще раз применить тот же прием, мы смыли с его тела краску и оставили. Я шел последним. Мне не хотелось, чтобы видели слезы у меня на глазах.

Телега зашла в волны по твердому песчаному дну, пока вода не достигла груди лошадей. У шхуны была мелкая осадка, и она смогла подойти к самому берегу, ящик с пленником перетащили на борт. Видя, как гладко разворачивается операция, я еще раз подивился, как тщательно все предусмотрено. Лошадей выпрягли и отвели на берег; дальше их парами и поодиночке увели на север. Остальные, мокрые и усталые, забрались на борт. Оставалось сделать еще одно: к телеге привязали канат, шхуна двинулась и потащила ее за собой. Телега скрылась под водой. Канат перерезали, и шхуна, освободившись от груза, казалось, взлетела на верхушки волн. На берегу лошади уже исчезли. Остались лишь обломки треножника. Слабый зеленоватый туман еще виднелся над разбитым полушарием. Хозяева, оставшиеся в нем, теперь, несомненно, были мертвы. По-видимому, джам-мер сработал: треножник лежал разбитый и одинокий, никто не явился к нему на помощь.

Наш курс лежал на юг. Сильный встречный ветер замедлял наше продвижение и раскачивал шхуну. Все взялись за весла, и постепенно расстояние от берега увеличивалось. С отчаянной медлительностью мы обогнули мыс, борясь с начинающимся приливом.

Но теперь берег был уже далеко, обломки треножника совсем уже не видны. Нам принесли из камбуза эль, чтобы мы согрелись.

Когда мы вернулись в замок, Джулиус организовал быструю смену. Большинство из тех, кто принимал участие в захвате хозяина, получили различные поручения и разъехались. Три дня спустя уехал и Джулиус. Кризис миновал, осмотр и изучение пленника займут долгие недели и месяцы, и существовали еще десятки дел, которым он был должен уделить внимание. Я думал, нас с Фрицем тоже ушлют, но оказалось не так. Мы остались охранять замок. Перспектива относительной бездеятельности вызвала у меня смешанные чувства. С одной стороны, я боялся скуки, с другой — понимал, что мне не мешает отдохнуть. Позади был длинный и тяжелый год.

Приятно было также находиться в постоянном общении с Бинполом, который принадлежал к группе изучающих пленника. Мы с Фрицем теперь хорошо знали друг друга, я к нему привык, но мне не хватало изобретательного и любопытного Бинпола. Он сам не говорил этого, но я знал, что остальные ученые, гораздо старше его самого, относились к нему с большим уважением. Он никогда не проявлял никакого самодовольства и не беспокоился о своем положении. Его слишком интересовало происходящее, чтобы думать о себе.