Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт

На следующий день я выкинул из дома Королеву Минета – во всяком случае, попытался сделать это. В гостиной у нее случилась истерика, она стала грозить самоубийством. Тогда я сказал, что это шутка, что на самом деле я не хочу разрыва отношений. Просто от всех этих бурных событий в моей жизни мне стало страшно.

В ответ на это она печально улыбнулась и спросила, не хочу ли я, чтобы она сделала мне минет. Я на мгновение задумался, понимая, что это будет очень хороший минет, потому что Королева хочет сохранить свое положение в доме на Мидоу-Лейн. И в конце концов я отказался. Может, как-нибудь потом, сказал я ей. Казалось, она даже испытала облегчение, услышав мой отказ, поэтому я быстро удалился, сказав, что мне нужно повидаться с моим другом Джорджем, который жил неподалеку.

– Разве ты не можешь приехать со смирительной рубашкой и увезти ее? – попросил я Джорджа. – Я не вижу другого решения проблемы.

Это были не первые мои слова, сказанные Джорджу. Первыми были: «Я в глубокой заднице, Джордж. Королева Минета угрожает самоубийством, у меня уже весь член стерт, того и гляди отвалится».

Мы с Джорджем сидели у него на кухне, оформленной во французском сельском стиле, по обе стороны стола из отбеленного дерева, пока его жена Аннет варила нам кофе. Это была невысокая красивая бруклинская «зажигалка», рыжеватая блондинка с идеальной белой кожей и чудовищным бруклинским акцентом. На самом деле она не только варила кофе, но и выкладывала на тарелки небольшие круглые кексы-маффины, сладкие пончики с начинкой и свежие фрукты, потому что Аннет никогда ничего не делала наспех, особенно если речь шла о ее главном предназначении – сделать жизнь Джорджа как можно более комфортной и приятной. И честно говоря, Джордж этого заслуживал.

В свои шестьдесят два он был старше Аннет на двенадцать лет и служил живым опровержением известной поговорки о том, что, сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Те, кто не общался с ним последние двадцать два года, непременно предостерегли бы вас: «Если увидишь этого парня на улице, перейди на другую сторону и не смотри ему в глаза. Он злой и опасный, особенно когда выпьет, а пьян он всегда. И если он все-таки побьет тебя или просто возьмет за ноги и, перевернув вниз головой, тряханет тебя пару раз, не зови полицию, если только не предупредишь их о том, что на тебя напал высоченный громила по имени Джордж. Тогда они обязательно прихватят с собой специальное ружье с транквилизатором!»

Так или иначе, Джордж в конце концов перестал пить, остепенился и провел целых двадцать два года своей жизни, исправляя себя и свои ошибки. Первое свое состояние он сколотил на недвижимости, второе – на реабилитационных центрах для наркоманов и, по ходу дела, помог большему количеству хэмптонских алкоголиков, чем десять человек вместе взятые.

Как ни парадоксально, впервые я увидел Джорджа по телевизору. Его зловеще-привлекательное лицо возникло на экране моего телевизора в три часа ночи, когда я был в кокаиновом угаре. Джордж рекламировал свой реабилитационный центр «Сифилд», говоря что-то вроде: «Вы пьяны… под кайфом… обкурены? Где сейчас ваша семья? Вам нужна помощь. „Сифилд“ – вот ответ на все ваши вопросы…» Моя реакция на эти слова была незамедлительной. Я швырнул бронзовую статуэтку прямо в экран телевизора, положив тем самым преждевременный конец рекламному ролику Джорджа.

Помню, я тогда еще подумал, что такое лицо я никогда не забуду – грубовато-красивые черты, пронзительные карие глаза, тщательно уложенные черные волосы с проседью. Именно поэтому я почти сразу узнал его, когда полгода спустя случайно встретился с ним в Саутхэмптоне, в обществе анонимных алкоголиков. Теперь, спустя полтора года, он стал для меня не только другом. Фактически он был мне как отец.

– Я не могу просто так приехать к тебе со смирительной рубашкой, – сказал Джордж, покачав своей большой головой. – Кстати, я предупреждал тебя об этом. Роман двух алкоголиков – это все равно что лобовое столкновение двух мусоровозов, – он пожал широкими плечами. – В любом случае, ты еще не оправился после ухода жены, я уже говорил тебе об этом. Слишком рано ты завел новый роман.

Тут в разговор вступила Аннет, сказав со своим замечательным бруклинским акцентом:

– Ну что тут такого, Джордж? Несколько минетов еще никому не приносили вреда! Бедняжка Джордан, ему так одиноко! Нужно же ему хоть немного развлечься!

С этими словами она подошла к столу и поставила на него кофе и закуски.

– Аннет, – сказал Джордж, внимательно глядя на супругу, – в плане развлечений его не нужно стимулировать.

Потом он снова перевел взгляд на меня и сказал:

– Я попробую уговорить Сару приехать в «Сифилд», но только ради ее же блага. А пока советую тебе не встречаться с ней некоторое время. Тебе надо хотя бы год пожить в одиночестве и научиться быть собой. Продолжай ездить по средним школам, продолжай рассказывать ребятам о вреде наркотиков. Сейчас это лучший способ занять свое свободное время – продуктивно и безвредно.

Я пообещал Джорджу, что так и сделаю, и следующие четыре недели почти неукоснительно следовал его совету. Почти – потому что время от времени встречался с молодой русской золотоискательницей, или, как их называли в газетах, «наташей», которую нашел благодаря случайному знакомому, местному плейбою, который мог прислать тебе целый отряд шаловливых «наташ» в любой конец мира, стоило только заикнуться об этом.

Впрочем, очень скоро и это ушло в прошлое. Надо сказать, к началу апреля я решил навсегда – или хотя бы на некоторое время – разорвать этот порочный круг и погрузился в скучную и неинтересную повседневность, ненадолго прерываемую встречами с детьми по выходным и вечерними трапезами с Джорджем и Аннет.

Да, это было скучно и неинтересно, зато давало мне шанс обрести себя, задуматься о том, кто такой Джордан Белфорт. Последние десять лет моей жизни были неописуемо сложными. Тот ребенок, которого произвели на свет мои родители, мало чем напоминал теперешнего Джордана Белфорта. Так кто же я теперь? Хороший человек или плохой? Закаленный в боях профессиональный преступник или честный гражданин, который просто заблудился? Способен ли я быть верным и любящим мужем или я закоренелый развратник, трахающий все живое, пока не отвалится член? А мое пристрастие к наркотикам? Сумел ли я избавиться от него навсегда, или этот зверь просто дремлет во мне, дожидаясь удобного момента?

Все эти вопросы и многие другие из того же разряда не выходили у меня из головы, пока я проводил остаток зимы в одиночестве под домашним арестом. Умопомешательство, как я привык это называть, проникло во все стороны моей жизни, разрушая все на своем пути. Теперь у меня появился шанс все, наконец, обдумать, дойти до самой сути вещей. Единственный вопрос состоял в том, сколько у меня есть времени.

Как выяснилось, немного.

В понедельник утром позвонил Одержимый, нарушив привычную рутину. Это был тревожный звонок, если не сказать больше. Я сидел в гостиной в кресле, когда зазвонил беспроводной телефон. Отложив в сторону справочник общества анонимных алкоголиков, я взял трубку: