Дом на отшибе - Полина Сутягина

дровину, и стайка искр взмыла к ночному небу. Ведьма благоразумно не стала выпытывать того, о чем ей не следовало знать, коротко подытожив, что «все хорошо, что хорошо кончается», однако по ней было видно, что сама она другого мнения о произошедшем, но не хочет сейчас его высказывать.

Рядом с ведьмами у костра развалился Полосатый, а мышь Виктории примостилась на плече у хозяйки. Желая разбавить разговор, черноволосая ведьма с улыбкой кивнула на кота, который сразу развернул в ее сторону одно ухо:

– Кэт, наконец, обзавелась Хранителем, – весело заметила Виктория Элайзе, – а кстати, ведь ты тоже писала, что у тебя он есть, но не упомянула, какой именно. Моего ты знаешь. – И она кокетливо шевельнула плечом, явно гордясь тем, что у нее Хранитель появился раньше других, притом самый подходящий, по ее мнению.

Элайза сделала неопределенный жест головой:

– Да. Есть.

Виктория сразу же насторожилась:

– Так-так, подруга, давай, выкладывай! – Она чуть ли не потирала ладони от предвкушения какого-нибудь забавного сюрприза. – Никак молодой бычок за тобой увязался? Или взрослая буренка? Или овца? Или…

Элайза покачала головой, укоризненно глядя на подругу и, взяв с земли свою остроконечную шляпу, извлекла из нее лохматую рыжую с белым пятном на боку морскую свинку.

Виктория так и прыснула, практически заваливаясь на траву. Мышь на ее плече всполошилась и ненадолго поднялась в воздух, а Полосатый напрягся, привстал и приковал взгляд к маленькому зверьку, копошащемуся на широкой юбке девушки. Элайза продолжала снисходительно смотреть на веселящуюся подругу.

– Замечательно, замечательно! – сквозь выступившие слезы выдавила Виктория.

Кэт протянула руку и почесала пальцем за ушком у свинки, потом грозно шикнула на Полосатого, и тот улегся обратно, с оскорбленным видом разворачиваясь вполоборота к трем ведьмам. Потом Кэт подняла взгляд на Элайзу.

– Но ведь они, – кивнула на зверька, – живут недолго…

– Хранители, – ответила ей хозяйка морской свинки спокойным голосом, – живут столько, сколько их ведьмы, за исключением тех случаев, когда они отдают жизнь за них, – она нежно погладила зверька, – так что у него впереди длинная жизнь…

– И сытая, – тихонько хрюкнула Виктория.

– Смейся, смейся. – Элайза грациозно усадила зверька на плечо. – Между прочим, только потому, что мои подопечные процветают, могут существовать все эти бесполезные занятия и профессии в городах, которые ты так ценишь.

– Ты это про свинок и коровок? – усмехнулась Виктория.

– Про урожай и про коровок тоже. Мои фермеры кормят города. Они сеют и жнут, заботятся о скотине, работают на земле, добывая самое необходимое. Без всяких там увлажнителей для лица вполне можно прожить, без еды – никак. – Элайза произнесла эти слова спокойно, но Кэт видела, что за этим стоит гордость и любовь к своему предназначению.

– Ну уж, – Виктория качнула волосами, – подобные свойства растений и других природных компонентов люди научились использовать еще в каменном веке наверняка, когда и в помине не было вот этих твоих… «циклов посевов и всходов». А люди брали, что давала природа, не возделывая ее…

– Только брали. И ничего сами не производили. А ты хоть знаешь, каков был век этих людей? По их меркам ты сейчас стремительно приближаешься к глубокой старости! – рассмеялась рыжеволосая ведьма, и веснушки на ее щеках и носу вспыхнули чуть ярче в свете костра.

– Да ну тебя… – Виктория быстро сделала рукой отгоняющий порчу жест, – мы же не в каменном веке… Наши традиции идут из древности, я об этом. И возможно, из куда более глубокой, чем сельскохозяйственное прошлое, которому мы, кстати, обязаны праздникам Колеса Года. Но ведь силы наши происходят из более раннего времени, из детства человечества… – Ее глаза вспыхнули, а летучая мышь встревоженно заерзала, только устроившись в ее волосах.

– Виктория, хватит. – Кэт почувствовала необходимость вступить в разговор. – Ты уже и так заигралась с древними силами. Я не хочу больше… – на мгновение она почувствовала, что задыхается, – тебя оттуда вытаскивать. И даже, может, не смогу.

– Нет, ну что вы! – Виктория резко выпрямилась, полностью садясь. – Мы же ведьмы! Одна превратилась в какую-то богиню плодородия для кучки фермеров, другая варит старичкам мази от радикулита. А я говорю о силе!

– Тебя вообще жизнь ничему не учит, я погляжу. – Элайза легла на спину, подставляя лицо ночному небу. Ее морская свинка сбежала в траву и, пропищав что-то, позвала за собой летучую мышь Виктории. Вслед за ними, подняв пушистый хвост, проследовал Полосатый.

– О… какие же вы обе зануды! – И Виктория тоже плюхнулась в траву, изображая обморок.

Кэт смотрела на подруг, радуясь их непохожести, и хотя затронутая Викторией тема была тяжела для Кэт, она чувствовала себя спокойнее теперь.

Небо, уже полностью потерявшее отблески ушедшего дня, ярко горело гирляндой созвездий. Ведьмы постепенно оставляли свои костры и беседы, собираясь в центре поляны, где, взявшись за руки, образовывали широкий венок на покрывале травы. Вначале они просто стояли, прикрыв глаза, обратив лица в образованный круг, тепло из их ладоней разливалось по нему, создавая единую цепь, а стопы укоренялись в земле. Словно гряда камней или роща переплетенных под землей корнями деревьев, они были частью этого пейзажа. И если бы какой-то припозднившийся путник нечаянно забрел сюда в эту ночь, он вряд ли бы различил нечто большее, чем группу деревьев или скалистых выступов.

Именно ради этого единения ведьмы и собирались в переходные дни года в разных местах, наиболее подходящих в этот момент. Наставницы знали, как выбирать таковые для каждого праздника, когда завершались и начинались новые этапы годового цикла. Они чувствовали, где земля будет наиболее открыта для магии, и приводили туда свой клан. Соединение с землей, особенно в таком составе, балансировало энергию каждой, уравновешивая то, что могло быть по каким-то причинам выведено из равновесия. Потому так важно было присутствие на этих встречах.

После основного ритуала наступало веселье. Танцы у костров, различные небольшие дани традициям каждого из праздников, более занимательные, чем действительно необходимые. Плетение соломенных кругов или спуск со склона подожженных деревянных колес, горящие свечами тыквенные головы или нарядные венки из вечнозеленых растений…

В разгар Праздника, когда эйфория танца овладела большинством присутствующих, Кэт почувствовала необходимость отдалиться на время от этой плещущей через край энергии жизни. Отойдя на дальний конец поляны, она опустилась на частично затянутый дерном камень, повернувшись спиной к кострам и вглядываясь в тонущую в ночном мраке долину. Она не понимала, как легко Виктория могла отпустить произошедшее, когда ее саму все еще временами бил озноб небытия. Быть может, подруга лишь делала вид?

За спиной раздалось еле слышное шуршание босых стоп по траве. Край белого одеяния проскользил по