Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор

Объединенные силы десантников и 10-й бронетанковой дивизии в Новиле, к северу от Бастони, снова и снова попадали под атаки танков и гренадеров, появлявшихся из тумана. Им было известно, что дорога позади них отрезана другим немецким подразделением, но они не знали, что батальон 506-го полка парашютно-десантной пехоты был отброшен к югу от деревни Фуа. Это значительно затруднило бы отступление. Утром туман развеялся, и танки 2-й танковой дивизии открыли огонь с холма. Когда наконец была восстановлена радиосвязь с осажденными в Новиле, генерал Маколифф приказал им готовиться к прорыву. Он решил, что, несмотря на приказ генерала Миддлтона не отводить войска, он должен либо спасти их, либо потерять. Он отдал распоряжение полковнику Синку и его десантникам из 506-го пехотного полка начать новый штурм деревни Фуа, чтобы открыть дорогу. К югу от Фуа был лес, и немецкие танки били по кронам, чтобы десантники не могли и головы поднять от земли. Противотанковых орудий у «легкой» роты 506-го полка не было, но, к счастью, немцы так и не предприняли против них атаку с применением бронемашин {563}.

По счастливой случайности туман снова рассеялся, когда защитники Новиля уже были готовы отступить {564}. Пехота ушла пешком, раненых и убитого подполковника Лапрада погрузили в тягачи, «Шерманы» взяли как можно больше людей, а «истребители танков» «Хеллкэт» действовали в арьергарде. От взрыва снарядов, заложенных в церкви, обрушилась, как и планировалось, колокольня, перегородив дорогу. Но, когда они добрались до Фуа, бронированный защитный козырек на ведущем тягаче опустился, перекрыв обзор водителю. Он резко остановился, и все идущие следом тягачи врезались друг в друга, превратившись таким образом в неподвижные мишени для огня трех немецких танков, бывших на фланге. Ведущие машины загорелись. Один солдат в колонне заметил, что «туман впереди стал ярко-оранжевым» {565}. Экипажи выскочили, и тот же солдат наблюдал из кювета, как колонну окатил немецкий огонь. «Мертвецы лежали повсюду, на дороге и в кюветах. Некоторые свешивались с машин: их убили прежде, чем они смогли выбраться и найти укрытие. Наши грузовики и полуприцепы либо горели, либо были разодраны в клочья» {566}.

Хаос был наконец предотвращен, когда «Шерман» с десантниками на борту сумел подбить один из танков, а два других быстро отступили. Группа, с которой Дезобри и Лапрад удерживали Новиль, менее чем за два дня потеряла 212 человек и 11 из 15 танков.

Решимость генерала Троя Миддлтона сохранить расширенный периметр обороны стоила немалых жертв, но внезапное отступление американцев из Новиля, похоже, укрепило уверенность Лютвица, что он сможет без труда взять Бастонь. Генерал-майор Кокотт утверждал, что в то утро, когда Лютвиц посетил штаб 26-й народно-гренадерской дивизии в Вардене, он сказал: «2-я танковая дивизия захватила Новиль. Противник отступает, вернее, бежит на юг. Танки 2-й дивизии неуклонно его преследуют. Падения Фуа, если это еще не произошло, можно ожидать в любой момент. После захвата Фуа 2-я танковая дивизия, согласно приказу, повернет на запад и двинется к открытой местности» {567}. Лютвиц, крупный гладковыбритый генерал-танкист с моноклем на упитанном лице, убедил себя еще и в том, что танковая дивизия «Леер» взяла Марви на юго-восточной окраине Бастони. Позже Лютвиц решительно уверял, что убеждал 5-ю танковую армию сначала захватить Бастонь, и Байерляйн поверил его версии. (Байерляйн утверждает: 19 декабря, после неудачной первой атаки, он убедил Лютвица, что против Бастони необходимо сосредоточить весь корпус, ибо они не могли допустить, что в их тылу останется незанятым такой транспортный узел. Говорят, Лютвиц передал предложение наверх, но его решительно отклонили. От него лично Байерляйн слышал, что наверху «считали Бастонь детской игрушкой» {568}.)

Кокотт утверждал, что решение отослать 2-ю танковую дивизию было главной ошибкой, повлекшей провал операции по захвату Бастони. Он обвинил командование 5-й танковой армии и 47-го корпуса в неспособности ясно мыслить. «Брать Бастонь или не брать? Или просто окружить ее и подойти к Маасу?» {569} Только в случае наступления 2-й танковой дивизии с севера и запада, а также учебной танковой дивизии и основных сил 26-й народно-гренадерской дивизии с юго-запада они могли бы разобраться с этим гнойником, Eiterbeule. Но на самом деле даже сам Мантойфель мало что мог сказать по этому вопросу. Штаб фюрера не потерпел бы изменений в плане.

Приказы на следующий день звучали весьма категорично. Две танковые дивизии, 2-я и учебная танковая дивизия, должны были выступить на запад с основной частью своих сил, оставив 26-ю народно-гренадерскую дивизию и полк моторизованной пехоты из танковой дивизии «Леер» для операции по окружению и захвату Бастони. «Дивизия вежливо выразила свои сомнения» {570}, – писал Кокотт, но Лютвиц отклонил их, очевидно, на том основании, что американских сил в Бастони было немного: «подразделения парашютно-десантной дивизии» и «остатки тех вражеских дивизий, что были сильно потрепаны у реки Ур и затем укрылись в Бастони». В штабе корпуса, похоже, также полагали, что «судя по допросам военнопленных, боеспособность войск в Бастони была не очень высокой».

26-я народно-гренадерская дивизия, заявив о необходимости артиллерийской поддержки при наступлении на Бастонь, получила по крайней мере время для развертывания своего 39-го полка, охранявшего южный фланг, в то время как основная часть 5-й парашютной дивизии застряла в долине Вильца. Кокотт был ошеломлен оптимизмом Лютвица. Два его полка, противостоявшие американцам в секторе Фуа – Бизори, не обнаружили никакой слабости. Остальную дивизию позднее отправили к югу от Бастони, в направлении Лютребуа и Ассенуа, чтобы атаковать город с юга. Но сквозь разрывы в тумане он заметил американские машины, которые мчались на юг от Неффе к Марви. С севера «доносился глухой рокот артиллерии – в лесистой местности к западу от Вардена, помимо грохота минометов, слышался треск пулеметов: быстрых немецких и более медленных американских» {571}. Дороги и лесные тропы были непроходимы из-за глубоких воронок, поэтому солдатам пришлось снимать тяжелое оружие с машин и тащить его на себе.