Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор

Этот «день сюрпризов» {529} дал Байерляйну понять, что идея высшего командования взять Бастонь с ходу невыполнима. Но командующий 47-м танковым корпусом, генерал танковых войск фрайхерр фон Лютвиц, обвинил в неспособности захватить город самого Байерляйна. В ответ тот обвинил 26-ю народно-гренадерскую дивизию и самого Лютвица, который задержал его, отправив танковую дивизию «Леер» в бой к востоку от реки Клерф вопреки первоначальному плану. Байерляйн также заявил, что как командир Лютвиц был «недостаточно последовательным и решительным» {530}. Он не смог собрать в единый кулак три дивизии при наступлении по всей протяженности фронта и позволил им «рассредоточиться».

Той ночью измученные немецкие войска окапывались под проливным дождем. «Боеприпасы и провизия были наперечет, – писал командир 26-й дивизии фольксгренадеров. – Время от времени доносилась нервная дробь пулеметов или грохот минометного огня, который длился пару минут и после нескольких залпов снова стихал» {531}.

В восьми километрах к северу от Бастони двадцатишестилетний майор Уильям Дезобри, командир 20-го мотопехотного батальона, провел тревожную ночь в Новиле {532}. Высокий, атлетически сложенный Дезобри и четыреста его бойцов ждали атаки немецких войск, которые, как он узнает позднее, были основной частью 2-й танковой дивизии. Около четырех часов утра солдаты Дезобри заметили, что никого из отставших больше не видно. Вскоре раздались первые выстрелы. Аванпост вдоль дороги на Бурси, открыв огонь, отступил в город, как было приказано. Его сержанту прострелили челюсть, и он с трудом доложил, что появились немецкие тягачи.

Дезобри слышал характерный шум немецкой бронетехники на севере. Он знал, конечно, что «ночью звуки гораздо громче и кажутся более близкими», но было ясно, что надвигается довольно крупная сила с танками, судя по грохоту их гусениц. «Братцы мои! – ахнул майор. – Там и правда что-то серьезное».

На северо-востоке стрекотали автоматные очереди и гремели танковые залпы. Там громили третью опергруппу из злополучного резервного боевого формирования 9-й бронетанковой дивизии. К сожалению, те отступили прямо на путь 2-й танковой дивизии. Как и прошлой ночью в Лонгвийи, немецкие «Пантеры» легко находили цели после того, как загорелись первые машины. Американскому командиру подполковнику Буту сломал ногу его же тягач, когда он пытался перераспределить машины в своей застрявшей колонне. Оставшиеся в живых бросили свои бронемашины и бежали к Бастони. Потеряли почти двести солдат, все «Шерманы» и тягачи.

А сержант на аванпосте, выставленном Дезобри на северной дороге в Уффализ, не сразу дал команду стрелять по танкам, поскольку видел, как раньше этой дорогой отступали американские танки, и решил проверить и только потом стрелять. Он окрикнул танки в темноте и, хотя ему ответили на английском, сразу понял, что допустил ошибку. Немецкий танк открыл огонь и подбил один из «Шерманов». Оставшиеся машины быстро вернулись в Новиль. Дезобри немедленно вызвал третью группу на северо-запад. Рассвет не помог прояснить ситуацию – стоял густой туман, но вскоре послышался грохот немецких танков, идущих по северной дороге от Уффализа. Американские защитники установили свои 57-мм противотанковые орудия и расчеты базук на кладбище на окраине Новиля. Как только вражеские машины вышли из тумана, американцы повели огонь из всего, что у них было против «Пантер» и пехотинцев.

Две «Пантеры» были обездвижены и создали на дороге немалый затор. Только для того, чтобы убедиться, что немецким командам по эвакуации и восстановлению танков не удастся подойти, Дезобри послал небольшую группу со взрывчаткой – подорвать гусеницы и разрушить основные орудия. Земля повсюду настолько раскисла, что немецкие танкисты едва могли подъехать к своим подбитым «Пантерам». Затем небольшая группа Дезобри была усилена пятью «самоходками» M-18 «Хеллкэт», прибывшими из Бастони. Он придержал их как резерв.

Ближе к утру туман рассеялся, и американцы, к своему ужасу, увидели, что вся гряда на севере и северо-востоке покрыта немецкими танками и тягачами. Битва началась всерьез. Многие из танков оказались в ста метрах от периметра обороны, а один даже ворвался в город, прежде чем его расстреляли. После интенсивной двухчасовой перестрелки немцы отступили за гряду, а затем попытались прощупать возможные пути атаки со всех сторон. Их было не так уж сложно отбить, но под минометным и артиллерийским огнем немцев стало гибнуть все больше людей.

Из Бастони пришел приказ направить патруль в Уффализ, но Дезобри его проигнорировал, ибо ему пришлось бы «пройти через всю чертову немецкую армию, чтобы туда добраться» {533}. Поскольку Новиль был наполовину окружен холмистыми грядами, он предложил штабному командованию в Бастони идею, как ему казалось, получше: его войска отойдут для защиты хребта между Новилем и деревней Фуа. Полковник Робертс сказал майору, что это его решение, ему и отвечать, но ему в помощь из Бастони идет батальон из 101-й воздушно-десантной дивизии. Незадолго до полудня Дезобри послал джип для комбата, подполковника Джеймса Лапрада. Тот полностью согласился с оценкой майора: чтобы удержать Новиль, они должны идти вперед по хребту.

Как и в других батальонах 101-й воздушно-десантной дивизии, в подразделении Лапрада не хватало оружия и боеприпасов. Так что рота обслуживания 10-й бронетанковой дивизии подготовила грузовики, выехала вверх по дороге и сбросила десантникам все необходимое: патронташи с винтовочными патронами, пулеметные ленты, гранаты, снаряды для минометов и базук и даже запасное оружие. Когда парашютный батальон достиг Новиля, Дезобри приказал артдивизиону обстреливать гряду. Десантники, при поддержке не прекращавших стрелять «Шерманов» Дезобри, выбежали в поле и понеслись прямо к гряде. «Они веером рассыпались по полям, – писал майор, – и атаковали на бешеной скорости. Пробегали метров пятьдесят, падали, вставали и снова бежали» {534}. Но оказалось, что на это же время немцы наметили еще одну атаку, и обе стороны «столкнулись лоб в лоб». Одна рота добралась до вершины хребта, но была контратакована пехотой и танками. Все роты понесли такие тяжелые потери, что Лапрад и Дезобри согласились дать приказ об отступлении обратно в деревню. Такого числа тяжелораненых было слишком много для крошечного сельского медпункта.

Той ночью Дезобри и Лапрад совещались на командном пункте в школе Новиля о том, что можно сделать, чтобы удержать деревню. Генерал Маколифф из Бастони спросил генерала Миддлтона, которому было приказано перевести штаб своего 8-го корпуса в Нёшато, не может ли он отвести свои силы, стоящие в Новиле, но Миддлтон отказался. Пока Дезобри и Лапрад изучали карту наверху, один из офицеров 10-й бронетанковой дивизии, ответственный за восстановление поврежденной техники, припарковал свою машину прямо у входа. Это противоречило всем нормам и правилам, поскольку выдавало местонахождение командного пункта. Немцы сосредоточили весь свой огонь на здании. Лапрад и десяток других офицеров были убиты. Дезобри, весь в пыли, был ранен в голову. Один глаз наполовину выпал из глазницы.