Психология Родины. Глубины русской самобытности - Елена Владимировна Кардель

между людьми, проявлений благородства и самопожертвования, широты души русского человека, также являвшейся формой «нерасчётливости». Идеалом крестьянина было умение во многом отказывать себе ради интересов общего дела. Жизнь воспринималась как исполнение долга, бесконечное преодоление трудностей. Житейская мудрость учила, что обстоятельства чаще выступают против человека, чем на его стороне. Это сформировало в русском народе такие черты, как упорство и изобретательность в достижении поставленных целей.

Наряду с земледелием, издавна приходилось крестьянину заниматься и всякого рода ремёслами и поделками. Этим объясняется практическая направленность ума, ловкость и рациональность. Но своенравие климата обманывает порой даже скромные ожидания. И тогда наш человек противопоставляет капризу природы собственную безрассудность, веру в судьбу. Эту наклонность дразнить счастье, играть в удачу выдающийся русский историк Василий Осипович Ключевский (1841–1911) назвал «великорусским авосем».

Известно, что во всём мире одна из самых смертельно опасных игр называется «русской рулеткой». С этим знаменитым «авось» можно связать столь свойственный русским людям иррационализм, проявляющийся в безрассудстве, в неподдающихся объяснению с позиций самосохранительной логики поступках. Однако, в силу противоречивой природы национально-ментальных свойств, даже такое, казалось бы, отрицательное качество даёт русским некоторое преимущество перед другими народами, особенно в творческих видах деятельности.

По отзывам американских специалистов, программисты-россияне имеют преимущество перед западными специалистами в области компьютерных разработок: «Для них нет понятия «нерешаемая задача»…Они по складу мышления более универсальны и поэтому без всякой боязни берутся за работу, на первый взгляд невыполнимую. И, что самое удивительное, решают проблему».

Старая истина о том, что наши недостатки есть продолжение наших достоинств, в полной мере применима и к русскому феномену «авось».

Русский человек верит в судьбу, и поэтому его можно назвать фаталистом. Но это своеобразный фатализм, не мешающий демонстрировать кипучую энергию и инициативу. В силу чувственной окраски национального сознания у русского человека наблюдаются перепады грусти и безудержного веселья, сонной бездеятельности и поразительной активности.

Следует иметь в виду то, что существование русского народа связано с необходимостью овладения, организации и защиты огромной территории. Гигантские пространства, которые нужно было обустраивать, не могли не сказаться на ментальных свойствах нашего народа. Но необъятный и довольно однообразный пейзаж равнины, многомесячная зима, покрывающая белоснежным покровом поля и леса, короткое непредсказуемое лето, долгая осень с затяжными унылыми дождями, хмурое северное небо — всё это способствовало преобладанию у русских людей минорного душевного настроя, скромности и неприхотливости.

Русский народ подсознательно чувствовал все эти природные ограничения и поэтому выработал в своём менталитете привычку к самоограничению потребностей, умение стойко и безропотно переносить самые тяжёлые материальные лишения.

Однако российская коррумпированная элита, как века назад, так и сейчас, паразитирует на этой национальной черте. Навязчивая идея о том, что мы должны догнать Запад по уровню потребления, на практике ничего, кроме вреда, не приносит. Вместо того чтобы жить своим умом, в соответствии с национальными традициями, наша страна всё больше становится полигоном для разрушительных западных экспериментов.

Ориентация на разумное самоограничение потребностей, основанное на природно-климатических реалиях жизни, должна стать основой государственной политики нашей страны. Нельзя искушать и развращать русский народ мифами о возможностях обеспечения для него западных потребительских стандартов.

Территория Воли и лабиринты Ума

«Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физическою и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремлённость в бесконечность, как и в русской равнине».

Николай Бердяев

Географическое положение и природно-климатические особенности сформировали самобытность нашего народа. Во многом специфичные, а часто и противоречивые черты национального характера определяются обширностью пространств России. Власть безграничного пространства рождает двойственность в менталитете. Отсюда возникают крайности как преимущества и недостатки. Такие свойства как любовь к размаху, удаль, жажда жизнедеятельности являются источником как добродетелей, так и «недостоинств» русского народа.

Просторы необъятной Родины всегда держали наш народ в чрезмерном напряжении сил, смирении и долготерпении, но и давали ему чувство безопасности. Обширная земля всегда спасает, и русский человек привык рассчитывать на помощь и заступничество родной земли.

Владея огромной территорией, русский народ на протяжении веков имел такую степень свободы, о которой не могли и мечтать другие европейские народы, сдавленные теснотой своих куцых пространств.

Но для русского человека свобода имеет специфическую окраску. В народном сознании она воспринимается как вольница и вседозволенность, разгул и бесшабашность. Воля — таково русское определение свободы. Широкие пространства, владевшие душами русских людей, вылились в понятие воли, отличное от европейского понимания свободы. Если для европейца свобода есть сознательный и добровольный учёт своих поступков, то для русского свобода — это воля, соединённая с простором, с неограниченным ничем пространством. Прислушайтесь к языку: выйти на волю, погулять на приволье.

Свобода — это нечто законодательно закреплённое, это наше узаконенное право выбора, право принятия решений. А воля есть то, что стоит за нашими поступками, то, что ими движет. Это наше личное решение, а не навязанные нам правила. Отсюда можно вывести разницу между человеком свободным и человеком вольным. Первый всегда поступает по закону, даже если поступок противоречит его совести. А для человека вольного главным ориентиром в его поступках будет именно совесть. И если закон противоречит совести, то закон будет нарушен.

При рассмотрении психологической составляющей, свобода — это ответственность, а воля — независимость, сила, решительность.

Понятие «свобода» встречается во всех языках, в то время как «воля» — характерно для русской речи.

По мнению автора большого этимологического словаря русского языка лингвиста Макса Фасмера (1886–1962), «свобода» этимологически восходит к церковнославянскому «свобство», где корень «своб-» употребляется в значении «свой». Таким образом, свобода обозначала «положение своего» в обществе. При этом в древнерусских текстах «свободити» часто употребляется вместе со словом «рабство», а «свобода» воспринимается как противоположность состояния раба и приписывается всякому, кого освободили, сделали своим. Воля принадлежит к индоевропейскому словарному фонду. Слово образовано в результате чередования гласных и семантически связано с «велеть», при этом в значении интегрируются такие признаки, как «желание» и «выбор». В древнерусском языке «воля» обозначало осознанный выбор между несколькими возможностями, некое усилие разума для принятия наиболее разумного решения.

«Свобода» и «Воля» — абсолютно разные понятия, присущие разным культурам, разным ментальным «настройкам» и наполненные разным смыслом.

Свобода — феномен, прежде всего, культуры западной. Это вполне конкретные правила поведения, определяющие длину вашего «поводка». Чем длиннее поводок — тем больше у человека гарантированных законом прав и свобод. Но сам «поводок» (свод правил) никогда не исчезает — меняется только его длина.

В конце концов, свободный — это тот, кого освободили. То есть, раб,