Психология Родины. Глубины русской самобытности - Елена Владимировна Кардель

минорный настрой души проявляется в русской песне, в поэзии, в музыке. Грусть является общим и ведущим мотивом русской поэзии, а многие народные песни проникнуты заунывной тоской и протяжным напевом.

Широка душа русского человека, как его необъятная Родина — русская земля, её реки, поля и леса. Всё может вобрать в себя русская душа, все человеческие чувства, свойства и качества в ней помещаются.

Однообразный северно-евразийский пейзаж способствует широте взгляда, масштабности мышления, но не формирует внимательного отношения к деталям, отчётливости образов и идей. Открытые пространства, ширь, простор — необходимое условие для самопознавания, уединённого общения с космическим пространством, с Высшим Божеством.

Известный кантовский императив: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри — всецело воплощён в России.

Неброская красота русской природы и равнинность ландшафтов приучили народ к созерцанию. Вдумчивость и наблюдательность, осмотрительность, сосредоточенность и созерцательность — те качества, которые воспитаны в русской душе просторами природы. По мнению В. О. Ключевского, в созерцании наша жизнь, наше искусство, наша вера. Но от чрезмерной созерцательности души становятся ленивыми, безвольными, мечтательными: «наблюдателем овладевает… чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, одиночества, располагающее к беспредметному унылому раздумью без ясной, отчётливой мысли».

И в то же время, по словам Ключевского, «своеобразие русской природы, её капризы и непредсказуемость отразились на складе ума русских, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперёд… Это умение и есть то, что мы называем задним умом…».

Влияние особенностей русской природы, её безграничности, порождающей ощущение простора, чувство внутренней свободы и раскрепощённости, отразилось в популярности у нас ОБРАЗА ДОРОГИ. Дорога — вечный символ России. Его можно проследить от знаменитой птицы-тройки Н. В. Гоголя и «Очарованного странника» Н. Лескова до не менее знаменитой песни «Эх, дороги, / пыль да туман, / холода, тревоги / да степной бурьян…» времён Великой Отечественной войны и современного искусства последних лет. Символ дороги выражает трудности российской жизни и мужественную готовность их преодолеть. Российская дорога — символ нашей жизни, её романтики и её неустроенности.

Как точно звучит эта тема в знаменитом советском художественном фильме Светланы Дружининой «Гардемарины, вперёд!».

<…> «Но согласны и сапог и лапоть —

Как нам наши вёрсты не любить!

Ведь браниться здесь мудрей, чем плакать,

А спасаться легче, чем ловить.

И у чёрта, и у Бога

На одном, видать, счету

Ты, российская дорога,

Семь загибов на версту!»

(Поэт — Юрий Ряшенцев).

https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/1332/song/

Дорога символизирует бесконечность, открывающиеся безграничные перспективы. Она говорит о неизведанности будущего, намекает на предстоящие испытания, на возможные превратности судьбы, вызывает ощущение продолжающейся жизни.

«Дорога, дорога, / Ты знаешь так много / О жизни такой непростой. / Дорога, дорога, / Осталось немного, / Мы скоро вернёмся домой», — поётся в популярной песне группы «Любэ».

Образ дороги содержит в себе глубокий философский смысл. Дорога не просто средство для достижения определённого места, она и способ жизни, и образ мыслей, и судьба: «Эх, путь-дорожка фронтовая…».

В самом деле, «путь-дорога» — архетип, выражающий как физическую, так и духовную деятельность человека: и преодоление расстояний, и прохождение всякого рода жизненных этапов, и столкновение с разного рода препятствиями и проблемами. Корни слова «путь» следует искать в древнегреческом слове «pont», что означает «преодоление», «дорога, изобилующая опасностями, неожиданностями».

Прямой путь и окружной путь — две противоположности, две крайности, два символа. Первый — олицетворение правды, праведности, мудрости. Странник, наделённый этими качествами, не станет «вилять», а выберет кратчайший путь к заветной цели. Былинные богатыри Руси предпочитали «дорогу прямоезжую».

Но существует антитеза выше сказанному, и проявляется она в образном восприятии мира. Нетрудно убедиться, что природа противится созданию прямых путей. Математически считается, что прямая короче кривой, народная же мудрость гласит: «Только ворон прямо летает».

Именно в кривой, умело обходящей преграды, угадывалась нашими предками правда бытия. В народном творчестве славян «виляющая» дорога олицетворяет собой жизненный опыт, смекалку. «Кривая дорога возле прямой смеётся, она мучит, зато и учит».

Это же подтверждает и В. О. Ключевский: «Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кривее и извилистее великоросского просёлка? Точно змея проползла. А попробуйте пройти прямее, только проплутаете и выйдите на ту же извилистую тропу».

Вторит Ключевскому Иван Сергеевич Тургенев (1818–1883):

«Там через ровный луг, от их села

Верстах в пяти, дорога шла большая,

И, как змея, свивалась и ползла,

И, дальний лес украдкой обгибая…».

Истоки «воли духа» наших предков проистекают из гармонии с природой.

Прямая значит правая (от «право», «норма»); как к ней не относись, она всегда обозначает ущемление свободы, а порой даже насилие, если распоряжение становится уделом избранных. Показательно, что наиболее рьяные сторонники прямых путей — диктаторские властные режимы. Им важно было, как можно скорее достигать подвластных им провинций, чтобы усмирять, подавлять, грабить — править, одним словом.

Каждая могущественная держава, во что бы то ни стало, старалась выпрямлять свои пути. Что характерно, на Руси такого не было до появления «Империи». Прямые улицы-проспекты — «Петра творенье».

Однако не только из военно-стратегических соображений были прямыми царские дороги. Они должны были воздействовать на чувства подданных, формировать их представление о власти как вечной и непоколебимой. Дороги, лучеподобно разбегающиеся от дворцов и храмов, олицетворяли концентрацию власти, прививали раболепие и смирение, подавляли свободомыслие и волю.

Помните избитый лозунг: «Все дороги ведут в Рим»? Он именно об этом — об утверждении власти Рима над миром.

Но всё-таки философия «прямой» сменяется идеей «поворота». Вольномыслящей, великодушной натуре ближе образ «петляющего» просёлка. Геометрически он сложнее «бесповоротной» магистрали и наиболее точно отражает сущность мироздания — от движения светил до «колебаний» мысли. Неспроста учёные связывают совершенство человеческого мозга с количеством извилин в нём.

Мироздание, плавно загибаясь, описывает круг — мифический образ бесконечности, вечности. В символике древних это — змея, кусающая свой хвост. Время также «вибрирует», закручиваясь в спираль, ничтожный фрагмент которой только и удаётся осознать человеку, принимающему его за прямолинейный.

Кривая олицетворяет непредсказуемость, загадочность, что свойственно творчеству как таковому. Поворот сюжета, мелодии равнозначен повороту, смене мысли, что настраивает на поиск, на осмысление.

В представлении древних время — неразрывная цепь великих и малых, общих и частных своеобразных поворотов, где неизбежны переломные