Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

тоньше двадцати атомов практически бесполезен. Не знаю, почему именно двадцать, — что-то не так с этим числом…

— И для кеззия, и для ипрона? — уточнил куратор. — Так-так… Начинайте работу со сплавами. Константин, как далеко продвинулись вы? Данных достаточно, или мне снова побеспокоить друзей-приматов?

Гедимин, вполуха слушая разговоры, заканчивал чертёж. «Все что-то исследуют,» — думал он, пряча ухмылку под респиратором. «И никто не мешает. Может, из этого выйдет толк…»

14 января 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Гедимин не сразу заметил мигание сигнализации — он сидел под непрозрачным защитным экраном, раскатывая тонкий слой ирренция по листу прозрачного рилкара, и видел только зелёные сполохи на куполе, но в конце концов вой сирены привлёк его внимание.

— Хольгер? — он выбрался из-под купола, щёлкнул по крышке передатчика. В наушниках было тихо, никто не выходил на связь.

Он вышел в «чистый» отсек, по дороге смыв радиоактивную пыль под распылителем меи. Хольгера не было ни в санпропускнике, ни в помещении за ним, — скорее всего, уехал в Химблок работать со сплавами. Гедимин хотел вернуться в «грязный» отсек, но сирена снова взвыла, и он нехотя подошёл к переговорному устройству.

— Чего надо?

— Стивен Марци, — отозвались из-за двери. — Адмирал Исгельт приказал вручить это тебе.

«Исгельт?» — Гедимин щёлкнул переключателем, сбрасывая блокировки. В отсек ввалились двое экзоскелетчиков. Им еле хватило места в дверном проёме — их вдавило в косяки бронированным контейнером, который они держали с двух сторон. На чёрном боку ярко выделялись знаки радиационной опасности.

— Что там? — не дожидаясь ответа, Гедимин сдёрнул крышку и заглянул внутрь. Охранники шарахнулись в стороны, прячась за стеной, но сармату было уже не до них — он с широкой ухмылкой перебирал груз. В бронированном контейнере были излучатели — сдвоенные источники омикрон-лучей. «Регулируемый угол схождения… выдвижные линзы… что, здесь под них уже построили отдельный цех⁈» — Гедимин недоверчиво покачал головой, выгреб из ящика все тридцать экземпляров и, взяв их в охапку, пошёл в «грязный» отсек. Внешний люк с грохотом захлопнулся.

…На развёрнутом голографическом экране поместилось шестнадцать детальных схем. Можно было бы вывести и больше, но Гедимин уже видел то, что хотел ему показать Исгельт, и задумчиво кивал, глядя на контрольные схемы, наложенные поверх экспериментальных. «Так и есть. Проколы сдвигаются по направлению к самому интенсивному пучку. Он стягивает их на себя и… придаёт им свои свойства?» — сармат прикоснулся к экрану и перечитал состав вещества, обнаруженного за каждым из порталов. «Все вышли в область металлического водорода. А здесь — в силикатную породу. Видимо, они расположились рядом не только с нашей стороны, но и с той. Хотя… возможно, это разные планеты сходного типа,» — Гедимин ухмыльнулся промелькнувшей мысли. «Портал с одним входом и множеством выходов? Тяжело будет там сориентироваться.»

Убрав передатчик под броню, сармат провёл рукой по защитному экрану и прошёл в открывшийся проём. Сдвоенные излучатели Исгельта уже лежали там, рядом с разобранной установкой, которую смастерил сам Гедимин. «Больше не понадобится,» — сармат снял источник сигма-излучения и положил его отдельно. «Вынуть ирренций, обсидиан и „арктусы“ — пригодятся для новых установок.» Он перевёл взгляд на излучатели Исгельта. «Начнём с трёх. Постоянная интенсивность, по одной линзе по краям, две в центре. Свести пучки как можно ближе друг к другу…»

Хольгер пришёл поздним вечером, когда Гедимин перебрался в «чистый» отсек и сидел там, разбираясь в отчётах анализатора.

— Что-то получается? — спросил химик, устраиваясь рядом.

— Точки прокола стягиваются к наиболее интенсивному пучку, — сармат очертил круг на экране. — Наблюдения Исгельта подтвердились. Но как их склеить, я ещё не понял. Механическое сближение ничего не даёт.

— А! Ты сместил проколы ещё ближе к общему центру, — Хольгер поставил рядом экран своего передатчика с результатами опытов Исгельта. — Интересно, за счёт чего.

— Будем разбираться, — пожал плечами Гедимин. — Если бы понимать, с чем мы работаем, а не тыкать наугад… А чем занят ты? Сидишь с химиками?

Хольгер вздохнул.

— Да, именно этим я и занят. Хотелось бы, конечно, сказать, что я изучаю образцы сверхпроводника и уже готов к его синтезу…

— Да? — Гедимин мигнул. — Так быстро?

Хольгер посмотрел на него и махнул рукой.

— Нет, конечно. Это была шутка, атомщик. Образец у нас есть… не хотел бы я знать, как Ассархаддон его раздобыл… но технологию мы как не понимали, так и не понимаем. Сколько ценных реагентов истрачено зря…

Он снова вздохнул. Гедимин прикрыл его ладонь своей и осторожно встряхнул.

— Рано или поздно получится, — сказал он. — Этот ирренций и всё вокруг него… Наверное, в конце концов выяснится, что надо было что-то сунуть под луч с переменной интенсивностью. Или умножить на двадцать.

Хольгер невесело усмехнулся.

— Осталось выяснить, что сунуть и с чем перемножить. Жаль, отсюда нет выхода в сеть. Может, патент уже украли австралийцы?

16 января 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— А по-моему, это хороший результат, — сказал Хольгер, настороженно глядя на угрюмого Гедимина. Стол в «чистом» отсеке обзавёлся ещё одной вмятиной и стал ещё на сантиметр короче, и ремонтник был не в настроении его чинить. На экране телекомпа выстроились тридцать две схемы пересечения омикрон-лучей. На каждой из них были ярко обозначены области микропроколов, и все они явно смещались к центру, но расстояние между ними сохранялось — и сливаться они не собирались.

— Между проколами остались считанные микроны. Ещё немного сблизить лучи, и они сольются, — Хольгер старался говорить уверенно. Гедимин пристально посмотрел ему в глаза и хлопнул ладонью по столу. В этот раз он максимально расслабил руку, но телекомп всё равно подпрыгнул от удара.

— Пробовал сближать, — он ткнул в угол экрана. — Переползают на другой край. Будто я их выдавил. Надо что-то другое.

— Может, подключить сигма-излучатель? Он у тебя готов? — Хольгер покосился на вход в «грязную» часть