Прямой доступ - Иван Иванович Донцов

делать было нечего. Подтвердил переход и включил режим хамелеон, надеясь, что штука в моей голове скроет целую капсулу. Мы немного подкорректировали курс, выходя на новую траекторию посадки.

Аппарат дёрнуло, сработал реактивный тормоз, почти сразу последовал удар. Люк открылся, внутрь начала заливаться вода. Мы не просто приземлились рядом с водой, мы оказались прямо в ней. Первым делом стал отстёгивать дочь, потом принялся за Вику и себя, воды набралось уже по колени. Старуха выбралась с переднего места и начала потрошить ящики на крыше. Сверху повалились индивидуальные рационы питания в квадратных запакованных коробках. Оттуда же упала пара больших рюкзаков, куда она и стала всё это засовывать.

Первым в воду нырнул муравей. Мы с Викой выбрались следом, уже зная, что до берега двести метров. Броня тянула в воду, но это пока что было не страшно — дали команду закрыть фильтры. До берега воздуха должно хватить.

Когда выбрались на песок, понял, что несмотря на день, вокруг достаточно темно. В небе всё затянуло чёрными тучами, бушевала гроза и шёл проливной дождь.

Подтянул дочь дальше от волн, что прибивало на песок. Дал команду её костюму открыть воздушные фильтры и шлем. Увидел белое лицо и испугался, что она задохнулась. Понял, что всё обошлось, когда она часто задышала. Глянула на меня мельком, и опять в глазах поселилась пустота.

— Вперёд, чего встали, двадцать два километра на восток, точку дала, отключить всю связь! — командовала старуха. — Хелен, возьми одну, да где ты там, чёрт тебя дери!

С грустью посмотрел на растерянную Вику, которая оказалась никакой не Викой. Никогда не понимал родителей, что дают своим детям имена самих себя. Мне казалось, это как-то странно, неправильно. Наверное, такое случалось, когда люди очень уж любили себя и гордились собой же.

Мне, конечно, было немного неприятно, но я понимал, что она недоговаривала с самого начала. В таких ситуациях, хочешь не хочешь, приходится врать. Непонято только, зачем она вообще назвалась Викой — меня бы вполне устроило знать её настоящее имя.

Я оглянулся назад, на воду — капсула почти затонула. Молодец старшая Хелен, правильно всё выбрала. Когда тучи рассеются, никто тут ничего не найдёт, никаких следов. Придётся прочёсывать берег, искать, куда именно упала капсула, потом шерстить воду беспилотниками.

Мы шли вперёд к заброшенному и разрушенному городу. Впереди виднелись остовы домов, которые время от времени освещала молния. Там, может быть, кто-то даже жил, на таких территориях бывают люди. Обычно это небольшие коммуны, во всяком случае, так было у нас в Славянском Союзе. Здесь же земля сильно заражена, так что не ясно, чем им питаться, но может быть, что-то придумали.

Марш-бросок по разрушенному городу оказался той ещё идеей, но это был самый короткий путь к точке. Бежать по замусоренным улицам странного города, рискуя споткнуться, всё время снижая темп — то ещё занятие.

Непонятный городок лично мне было интересно посмотреть. Это оказалось похоже на лагерь банды Чёрного. Просто множество различных строений, которые никак и ни от кого не защищены. Ни стен, ни нормального деления на районы или сектора. Настоящий музейный экспонат, если не обращать внимания на то, что здания полуразрушены, и всё вокруг заброшено. Так было когда-то давно везде в мире. Ещё до четвёртой мировой, которую прекратили корпорации и их безопасники, договорившись и уничтожив правительства, которые почти погубили землю.

Выбравшись за город, наконец-то смогли немного ускориться. Мы бежали по чёрным безжизненным полям. Если остановиться и дождаться, пока тучи рассеются или появятся беспилотники — всё будет зря.

Я всё время оглядывался на девушку, вспоминая, что у неё как минимум два ранения. Но она не сдавала, держала темп, но и старуха старалась нас не гнать.

Через три часа наконец-то достигли спуска в низину. Там высились несколько холмиков, покрытых зеленью. Старая паучиха внимательно всё осмотрела и пошла вперёд, осторожно ступая, чтобы не упасть. Когда оказалась у ближайшего к нам возвышения, обошла его, что-то выглядывая. Остановилась, схватила рукой за траву, потянула на себя. Зелень оказалась не зеленью — самой обычной маскировочной сеткой. Она показала нам рукой, приглашая.

Внутри стало понятно, что весь холм — одна большая бутафория. Огромное помещение, да ещё и пришлось спускаться вниз. Света хватало — на потолке прорублены несколько колодцев. Они укрыты скрывающей сеткой, через которую и проникали белые лучи снаружи. В самом конце какая-то машина, больше всего похожая на огромный танк под брезентом. Очень большой вытянутый плоский корпус.

Множество коробок, шкафов, других вещей и инструментов. В другой стороне комнаты большие оружейные ящики. Всё покрыто метровым слоем пыли. Там же нашлись несколько боевых доспехов — полностью роботизированная броня со встроенным оружием. Модель издалека я затруднялся определить, зато помог имплант. Четыре машины — «Хоплит», одна — «Богеншутз». Каждая хороша в чём-то своём, но и каждая — тяжёлая машина, способная выполнять множество задач. Просто у одних есть некоторые возможности гораздо шире, чем у других. Тот же «Богеншутз», он же «Лучник», может вести бой на очень большом расстоянии. Вблизи же его спокойно разнесёт «Хоплит», созданный для боя на коротких и средних дистанциях.

Рядом с боевыми машинами — две рабочие с кучей обвесов для строительства. Видимо, с помощью них и возводили всё это в давние времена.

— Забери свой хлам у входа, — попросила старшая Хелен.

Осторожно положил дочь на один из столов. Посмотрел на показания и понял, что муравей пропал. Вышел и увидел грустную картину — робот застыл на входе. Заряд его внутренних накопителей кончился. Он, словно живая собака, уселся на задние лапы и поднял свою морду, застыв в такой печальной позе. Ухватил своего тяжеленого друга и потащил внутрь, оставил на пороге. Повернулся, чтобы увидеть ствол пистолета, который дышал почти что в лицо.

— Поговорим на равных, Клаус?

Хелен-старшая смотрела с презрением и ненавистью. Её дочь стояла рядом, опустив голову и ничего не делая. Я глянул в глаза девушки и пытался понять — чувствует ли она хоть что-то. Похоже, что чувствовала, но против матери пойти не могла.

Подошёл вплотную, взял её за руку и вывернул, пока она не выпустила оружие. Женщина даже не попыталась нажать на спуск, лишь зло смотрела. Сорвалась и стала бить меня в грудь. Удары, усиленные броней, заставляли каждый раз делать шаг назад. Но как бы там ни было, своих сил у женщины мало, я почти ничего не чувствовал. Когда она закончила и зарыдала, упав на колени, просто прошёл мимо.

— Я почти свихнулась, Клаус, я