Те, кто желает мне смерти - Майкл Корита

Он обернулся и посмотрел на нее, и в конце концов до него дошло – он стряхнул с рук лямки. Палки, подскакивая, покатились вниз. Она переступала с камня на камень, направляясь к нему.

А потом вдруг оказалась на спине.

Уставилась в ночное небо и поняла, что видит на его фоне собственные сапоги. Почему они там? Почему все вверх ногами? Так, она лежит вверх ногами на склоне, а Коннор почему-то теперь над ней, хотя только что был ниже ее. Тоже лежит. Высокое гудение вернулось – а оно вообще пропадало? – и по всему телу разлилась боль.

«В тебя попало, – подумала Ханна. – В тебя ударила молния».

Она попробовала пошевелиться, особо не ожидая, что это у нее получится, но тело все-таки отозвалось, и Ханна увидела, что Коннор тоже шевелится. Нет, попало не в них. Попало в гору, опять, и та вновь поглотила предназначенный им разряд. А ведь могла бы на сей раз и не отвести удар…

Ханна подползла к Коннору и вытянула к нему руку.

– Давай!

Когда их руки встретились, между ними проскочил статический разряд. Она подтянула его к себе, и оба стали вместе спускаться по склону, а затем попытки передвигаться ползком превратились в падение, и они заскользили вниз, отдавшись силе тяготения, с которой боролись всю дорогу сюда. Толчки и удары о камни отзывались резкой болью, но Ханна знала, что падение будет недолгим – чуть ниже их поджидала одна из промытых водой расщелин, и она заранее сгруппировалась, когда они свалились в нее.

Приземление оказалось менее болезненным, чем путь вниз. Когда они врезались в стенку расщелины, основной удар принял на себя Коннор. Теперь их заклинило между камней футах в сорока ниже вершины. Коннор забарахтался было, пытаясь сесть, но Ханна дернула его вниз.

– Не высовывайся, – приказала она. – Прекрати дергаться и не высовывайся!

Они валялись кучей среди камней, а мир над ними все громыхал и громыхал, громыхал и громыхал.

Ни дождинки.

Это была не гроза-избавитель. Это была гроза-поджигатель. Далеко внизу пожарные наблюдали за ней и ждали дождя, хотя наверняка уже понимали, что он так и не пойдет. Ветер нес с собой лишь сухие молнии – худший вариант при обстановке повышенной пожароопасности. Наверняка уже возникло еще несколько очагов возгорания из-за всех этих молний вокруг. Вот что может случиться, когда вы возлагаете все свои надежды на грозовую тучу.

– В нас попало, – проговорил Коннор. До этого какое-то время он молчал, осматриваясь. Похоже, что худшая часть грозы переместилась дальше, хотя Ханна знала, что расслабляться ни в коем случае нельзя – только не тогда, когда с небес к тебе по-прежнему может прилететь нечто смертоносное, толщиной всего в дюйм и при этом миль в пять в длину.

– Нет, не попало. Удар приняла гора.

– Но я почувствовал.

– Знаю. Я тоже. Ты как?

– Двигаться могу. А вы?

– И я могу двигаться.

Ханна посмотрела на него в темноте, а потом перевела взгляд туда, где далеко внизу извивались алые змеи пожара. Там, под ними, работала спецгруппа. Они могли бы добраться до ее бывших коллег еще до рассвета, если б у нее хватило духу. Но она предпочла остаться на высоте, чтобы держаться подальше от ненавистного огня, и едва не убила их обоих.

– Если мы оба можем двигаться, – сказала Ханна, – то надо двигаться. Надо отсюда выбираться, Коннор.

– Вы предлагаете спуститься вниз?

– Угу.

– По таким расщелинам трудно передвигаться, – произнес он, но на сей раз не стал продолжать спор, хотя это полностью соответствовало истине.

– Знаю, что трудно. Нам и по пути сюда пришлось нелегко. Я знаю, что ты справишься. И ты это знаешь, верно?

Когда он не ответил, Ханна опять попыталась до него достучаться:

– Коннор?

– Я могу идти дальше. Но мы и вправду пойдем прямо на огонь?

– Да.

– Чтобы разыскать пожарных?

– Чтобы разыскать пожарных. Они быстро нас отсюда вытащат.

Оттолкнувшись руками, она присела на корточки и внимательно изучила длинную извилистую расщелину, уходящую вниз. Спускаться по ней – хуже не придумаешь: уклон крутой, а русло чуть ли не до краев усыпано поломанными ветками и прочим лесным мусором. Но главное, что она ведет вниз. И это маршрут из тех, следовать по которому можно даже в темноте.

– И нам придется подойти к пожару почти вплотную?

– Да.

– Я даже отсюда эту вонь чувствую! Это вообще безопасно? Безопасно подходить близко?

Где-то в темноте ярко расцвел кроваво-красный цветок и почти сразу увял – огонь сожрал очередное отдельно стоящее дерево. На уже выгоревшем участке кое-где продолжали вспыхивать точечные пожары, которые следовали за основным возгоранием, словно отставшие от стаи хищники, и быстро умирали от голода, поскольку довольствовались лишь объедками.

– Все рискованно, – ответила Ханна. – Я кое-что знаю о том, что сейчас там происходит. Что же касается людей, которые тебя преследуют, то я не знаю про них абсолютно ничего.

– Зато я знаю.

– Вот оно как… И ты думаешь, что они нас убьют.

– Они убьют меня. Про вас не знаю.

– Больше нет такого понятия, как «ты» или «я», Коннор. Только не в данный момент. Просто «мы». И похоже, что наш единственный шанс – идти в сторону пожара.

Наверное, он кивнул. В темноте ей трудно было судить. Хотя ничего и не сказал.

– Мы справимся, Коннор, – сказала Ханна. – Послушай меня: я обещаю, что мы благополучно туда спустимся, ты выберешься из этого места и больше никогда его не увидишь. Если только тебе самому не захочется. Ты готов выбраться из этих гор?

– Да.

– Я тоже.

Они оставили наблюдательную вышку несколько коротких часов назад и худо-бедно шли. На сей раз, опять двинувшись в путь, первое время пришлось передвигаться практически ползком. Пока гроза стихала и на смену ей подступал рассвет, они медленно перемещались из своего старого мира в какой-то новый, словно та молния навела мост над некоей разделительной чертой, за которой лежала совершенно другая страна. Она была сплошь серой, эта страна, – и от тусклого света солнца, все еще упрятанного за горами, и от дыма, поднимающегося ему навстречу. Выбравшись наконец из расщелины, они почти сразу нашли гладкую полоску земли, и Коннор первым осознал важность сделанного открытия.

– Это тропа, – объявил он. – Тропа к перевалу Репаблик-пасс.

Так и оказалось. Пять миль ходьбы. Приблизительно то же самое расстояние, которое они покрыли с момента выхода от вышки, и все же это ощущалось – или должно было ощущаться – всего как одна десятая от уже пройденной дистанции. Теперь они пойдут под гору, по натоптанной тропе, не борясь с перепадами высоты и грозой.