Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка

49. (1) Когда этот день пришел, взять подряд явились три общества[426]– всего девятнадцать человек. У них было два требования: (2) первое – пока они заняты этой службой государству, пусть будут освобождены от военной; второе: поскольку корабельный груз может быть уничтожен врагами или бурей, пусть государство берет на свой страх убытки.

(3) Получив согласие, они взяли подряд; частные средства помогли государству. Таковы были нравы, такова была и любовь к отечеству, охватившая все сословия: (4) все подряды были великодушно взяты и честно выполнены; солдат не урезали ни в чем, словно они получали свой хлеб от богатой казны.

(5) Когда припасы от подрядчиков прибыли, город Илитургис[427], перешедший к римлянам, был осажден Гасдрубалом, Магоном и Ганнибалом, сыном Бомилькара. (6) Между этими тремя лагерями врагов Сципионы, оружием пробив себе путь и перебив много неприятелей, подошли к городу союзников и подвезли хлеб, в котором те так нуждались.

(7) Горожан ободрили: пусть стены свои защищают они с тем же мужеством, с каким римское войско – они это видели – воюет за них. Затем Сципионы повели свое войско брать приступом большой лагерь, где командовал Гасдрубал. (8) Туда же пришли еще два карфагенских вождя и два войска – понятно было, что предстоит решительное сражение.

(9) Оно началось вылазкой из лагеря; врагов сражалось в тот день шестьдесят тысяч, римлян – тысяч шестнадцать. (10) Однако победа была несомненной: перебили больше врагов, чем было самих римлян, (11) в плен взяли больше трех тысяч, лошадей захватили немного меньше тысячи, знамен – пятьдесят девять, слонов – семь (пять было убито в сражении), завладели тремя лагерями.

(12) С Илитургиса осада была снята; пуническое войско двинулось на Интибилис[428], пополнившись жителями провинции, которые, как никто, жадны до войны – только была бы добыча и плата. Молодежи тогда как раз было много.

(13) Произошло новое сражение, окончившееся для обеих сторон так же, как предыдущее. Врагов было убито больше тринадцати тысяч, больше двух тысяч взято в плен, захвачено два знамени и сорок девять слонов. (14) Тогда почти все народы Испании перешли к римлянам; в Испании этим летом происходили события гораздо более важные, чем в Италии.

1. (1) Ганнон, вернувшись из Кампании в Бруттий[429], напал с помощью бруттийцев и под их водительством на греческие города[430], которым оставаться в союзе с римлянам и было тем легче, что они видели, как бруттийцы, которых они и ненавидели и боялись, переходят на сторону карфагенян.

(2) Регий был первым осажденным городом; много дней было зря под ним потеряно. Тем временем локрийцы перетаскивали в город с полей хлеб, дрова и прочее нужное в обиходе, не хотели ничего оставлять неприятелю. (3) С каждым днем изо всех ворот высыпало все больше народу, и наконец в городе оставались только те, кто был обязан поправлять стены и ворота и сносить метательные снаряды на передовые посты.

(4) На эту толпу, в которой перемешались все возрасты и сословия, бродившую по полям в большинстве своем безоружной, карфагенянин Гамилькар выпустил всадников, запретив на кого-нибудь нападать: пусть, преграждая путь, не пускают в город разбежавшихся по окрестностям.

(5) Сам полководец с возвышенности видел и город, и его окрестности; он велел когорте бруттийцев подойти к городским стенам, вызвать для переговоров локрийских старейшин, обещать им дружбу с Ганнибалом и уговаривать передать ему город.

(6) Сначала ни одному слову бруттийцев не поверили, но, когда на холмах показались карфагеняне, а немногие, успевшие укрыться в городе, сообщили, что все остальное множество людей во власти врага, тогда, перепугавшись, локрийцы ответили Ганнону, что посоветуются с народом.

(7) Сходку созвали сразу же. Людям легкомысленным хотелось переворота и новшеств; те, чьих родственников неприятель отрезал от города, чувствовали себя как давшие заложников; (8) меньшинство молчаливо одобряло неизменную верность Риму. Общее согласие на сдачу карфагенянам было, несомненно, кажущимся.

(9) Луций Атилий, начальник гарнизона, и римские солдаты, с ним бывшие, тайком были выведены в гавань и посажены на корабли, чтобы отбыть в Регий. (10) Гамилькара и карфагенян впустили в город с условием, что сейчас же и на равных правах будет заключен союз. Обещания сдавшимся едва не были нарушены: карфагеняне обвиняли локрийцев, что они обманом выпустили римлян, (11) а локрийцы винили в этом бегстве самого Ганнона и даже послали вдогонку всадников: не задержит ли суда прилив, не прибьет ли их случайно к берегу.

Преследуемых не догнали; увидели другие корабли, направлявшиеся от Мессаны в Регий; (12) на них были римские воины – гарнизон, посланный претором Клавдием занять город.

(13) От Регия сразу же отошли. С локрийцами по приказу Ганнибала был заключен мир: они будут свободны, будут жить по своим законам, город будет открыт карфагенянам, гавань останется во власти локрийцев; главное условие – карфагеняне локрийцам и локрийцы карфагенянам будут помогать на войне и в мире.

2. (1) Карфагеняне не тронули ни Регий, ни Локры и отплыли под ропот бруттийцев, давно назначавших эти города себе на разграбление. (2) Ни у кого не спрашиваясь, они набрали и вооружили пятнадцать тысяч молодежи и отправились осаждать Кротон, город греческий и приморский; (3) они рассчитывали, что силы их значительно увеличатся, если им удастся захватить город, хорошо укрепленный, с гаванью.

(4) Тревожило их, что они не смеют не позвать на помощь себе карфагенян, чтобы не показаться плохими союзниками. Если же карфагеняне опять окажутся скорей миротворцами, чем помощниками в войне, то не бесполезной ли будет их, бруттийцев, борьба за свободу Кротона, как раньше – за свободу Локр?

(5) Сочли за лучшее отправить послов к Ганнибалу и заручиться его согласием: пусть взятый Кротон принадлежит бруттийцам. (6) Ганнибал ответил, что совещаться об этом надо на месте действия, и отослал послов к Ганнону; тот решительного ответа не дал.