После заката - Стивен Кинг

И тут появился кот.

– Первым увидел его Гейдж. Тварь жалобно мяукала и отиралась у дома. Он попытался прогнать его. Кидался палками и камешками и несколько раз попал. Но животина не думала убираться. Унюхала запах еды. Не поверите, но тогда она казалась настоящим мешком с костями. Люди берут кошек на лето, а к осени выбрасывают на улицу погибать. Бесчеловечная жестокость.

– По-вашему, вытягивать из них нервы – лучше? – осведомился Холстон. Но старик, не обращая на него внимания, повторил, что всегда ненавидел котов, и когда этот мерзавец отказался уйти, велел Гейджу дать ему отравленной еды. Большое блюдце соблазнительных кошачьих консервов «Кэло», сдобренных Три-Дормал-Джи. Однако кот обошел блюдце стороной. Но тут Аманда Дроган увидела животное и потребовала взять его в дом. Разгорелся скандал, но она, как всегда, настояла на своем.

– Подумать только, – жаловался Дроган, – она собственными руками внесла кота в прихожую. Тот мурлыкал, совсем как сейчас. Но и близко ко мне не подходил. Никогда… Пока Аманда не налила ему молока.

«О, взгляните на бедняжку, совсем изголодался», – ворковала она, и Кэролайн ей вторила. Отвратительно. Клянусь, они вытворяли это назло мне, зная, как я отношусь к кошкам, со времен программы испытаний Три-Дормал-Джи. Они обожали поддразнивать меня, вечно подкалывали.

Он окинул Холстона мрачным взглядом.

– Но обе заплатили за это, уж будьте уверены.

В середине мая Гейдж, собравшийся накрывать на стол к завтраку, нашел Аманду Дроган лежавшей у подножия главной лестницы, среди россыпи осколков керамики и подушечек «Фрискис». Выпиравшие из орбит глаза незряче уставились в потолок. Из носа и рта текла кровь, образуя лужицы на полу. Спина и ноги сломаны, а шейные позвонки разлетелись вдребезги.

– Кот спал в ее комнате, – продолжал Дроган. – Аманда обращалась с ним, как с ребенком.

– Малыш хоцет баиньки… Может, покушаешь, дологой? Крошка желает пи-пи…

Ну не пакость ли? Чтобы такая бой-баба, как моя сестра, изрекала подобное? Думаю, он разбудил ее своим гнусным ором. Она взяла его блюдце. Аманда вечно твердила, что Сэм не слишком любит «Фрискис», если не смочить их молоком. Поэтому и хотела спуститься вниз. Кот терся о ее ноги. Аманда сильно одряхлела и легко теряла равновесие, да к тому же еще не совсем проснулась. Они добрались до верхней площадки, и кот, можно сказать, дал ей подножку…

Холстон подумал, что такое вполне возможно. Он вдруг представил худую старушку, летящую с лестницы, слишком ошеломленную, чтобы вскрикнуть и позвать на помощь. Подушечки «Фрискис» полетели в разные стороны, когда она рухнула вниз головой. Блюдце разбилось. И вот она уже скорчилась у подножия лестницы. Хрупкие кости раскрошились, глаза открыты, ручейки крови медленно сочатся из носа и рта. А мяукающий кот медленно спускается по ступенькам, с удовольствием подбирая по пути аппетитные кусочки «Фрискис».

– А что сказал коронер? – спросил он у Дрогана.

– Смерть в результате несчастного случая, разумеется.

– Но почему вы еще тогда не избавились от кота? После гибели Аманды?

Естественно, потому, что Кэролайн Броудмур угрожала в этом случае немедленно уехать. Билась в истерике и ничего слушать не желала. Что взять с больной женщины, к тому же помешанной на спиритизме? Хартфордский медиум поведал ей (всего за двадцать долларов), что душа Аманды переселилась в тело Сэма. Сэм – это Аманда, и если его прогонят, она тоже тут не останется.

Холстон, давно уже постигший искусство чтения между строк, заподозрил, что Дроган и дряхлая пташка Броудмур были когда-то любовниками, и поэтому старый пижон так упорно не желал ее отпускать.

– Ее отъезд был бы настоящим самоубийством, – пояснил Дроган. – В своем воображении она по-прежнему была богатой и независимой, вполне способной забрать чертова кота и отправиться вместе с ним в Нью-Йорк, Лондон или даже Монте-Карло. Но на самом деле она была последней из большой семьи и жила едва ли не на пособие по бедности: результат ряда неудачных вложений в шестидесятых. Кэролайн жила в специально оборудованной комнате, в атмосфере повышенной влажности. Подумайте, мистер Холстон, ей было уже семьдесят. И если не считать последних двух лет, она не выпускала изо рта сигареты. Эмфизема каждую минуту грозила задушить ее. Я хотел, чтобы она оставалась здесь, и если для этого требовалось оставить кота…

Холстен многозначительно посмотрел на часы.

– Она умерла во сне. Где-то в конце июня. Доктор не нашел в ее кончине ничего странного, просто пришел, сел к столу и выписал свидетельство о смерти. Казалось, на этом и покончено. Но Гейдж сказал мне, что в комнате был кот.

– Мы все рано или поздно уйдем, – заметил Холстон.

– Конечно. Так и доктор сказал. Но мне лучше знать. Я вспомнил. Кошки обожают приходить во сне к детям и старикам и красть у них дыхание.

– Бабушкины сказки.

– Основанные на чистом факте, как большинство так называемых бабушкиных сказок, – возразил Дроган. – Кошки любят мять лапами что-нибудь мягкое. Топтаться на подушке, толстом покрывале или ковре. Одеяле… лежащем в колыбельке или на постели старика. Лишняя тяжесть на слабом, неспособном сопротивляться человеке…

Дроган внезапно смолк, и Холстон призадумался. Кэролайн Броудмур спит в своей комнате; дыхание со свистом вырывается из изъеденных болезнью легких; звук почти теряется в шуме мощных увлажнителей и кондиционеров. Кот с забавными черно-белыми отметинами бесшумно вспрыгивает на постель старой девы, долго смотрит на изборожденное морщинами лицо своими загадочно мерцающими черно-зелеными глазами… Прокрадывается на худую грудь, ложится всем своим весом… мурлычет… и дыхание замедляется… замедляется… а кот мурлычет, пока старушка все больше задыхается под мягкой пушистой тяжестью на впалой груди…

И совершенно не имевший воображения Холстон слегка вздрогнул.

– Дроган! – воскликнул он, продолжая гладить мурлыку. – Почему бы не выбросить все это из головы? Любой ветеринар усыпит его всего за двадцать долларов!

– Мы похоронили ее первого июля. Я велел положить Кэролайн на нашем семейном участке, рядом с сестрой. Она тоже хотела бы этого. Третьего я позвал Гейджа в эту комнату и вручил ему плетеную корзинку… вроде тех, что берут на пикники. Понимаете, о чем я?

– Естественно.

– Велел ему положить кота в корзину, отвезти в Милфорд к ветеринару и усыпить. Он ответил «Да, сэр», взял корзину и вышел. Все как всегда. Только больше я его живым не видел. Автокатастрофа на шоссе. «Линкольн» врезался в опору моста на скорости не больше шестидесяти миль в час. Дик Гейдж погиб мгновенно. Когда его нашли, заметили, что все лицо исцарапано.

Холстон ничего не ответил, но вот уже в третий раз мгновенно представил, что могло случиться. В комнате вновь стало тихо, если не считать уютного потрескивания дров и мирного урчания кота на коленях мужчины. Совсем как иллюстрация к стихотворению Эдгара Геста: «Кот на коленях моих, отблески пламени… вот оно счастье покоя, вот они, мирные дни…»