Любовь по науке, или на практику в другой мир - Лидия Миленина

готов терпеть всякие эти «лишения» ради… совершенно незнакомой тебе девушки?

И вопросительно поглядела на него.

— Да, — спокойно ответил Гарвер. Это да звучало так решительно и красиво, а тон был такой хрипловато-бархатистый, что по телу пробежали легкие приятные мурашки. Никогда прежде не слышала такого восхитительного «да». — Встреча с Избранной меняет все. Да, я не знаю тебя — но хочу узнать. Ты не знаешь меня — но я буду только счастлив открыть тебе свою жизнь. Но и без этого… когда я вдруг ощутил этот «аромат», то все перевернулось. Даже моя свобода перестала казаться такой сладкой. Знаешь… — Гарвер, конечно, тоже был хитрым драконом, он доверительно наклонился ко мне. За руку, правда, не стал брать, хоть я ощущала, что прикоснуться ко мне ему очень хочется. Просто кожей чувствовала это. — …Уже достаточно давно я стал свободным драконом. Мне всегда не нравились условности и избыточные правила. А в сообществе драконов их сколько угодно! Все думают, что мы — своенравные, неукротимые. Что каждый живет по своему разумению. Как бы не так! Если ты хочешь быть частью единения своих собратьев, то должен подчиняться куче правил. А если хочешь быть не последним драконом в мире, то брать на себя обязанности по защите какой-нибудь территории. Как, например, ваш Гарон охраняет Академию и земли вокруг нее…

— Хм… — удивилась я. — А он их охраняет? У него такая обязанность?

— Конечно, — пожал плечами Гарвер. — Очень удобно устроился. Охраняет ту же территорию, на которой работает.

— Разве это плохо?

— Ему, думаю, очень даже хорошо, — усмехнулся дракон и быстро вернулся к прежней теме. — Но этот неукротимый огненный дух действительно живет в каждом из нас. И некоторые не хотят мириться с правилами и условностями. Желают свободы, чтобы взрезать небеса в вольном полете и строить свою жизнь, как заблагорассудится. Они уходят из сообщества собратьев и живут, где и как захотят. Свободные драконы. Я — один из них. Давным-давно я улетел в горы Бей-ан-Далил на другом конце континента, занял пещеру. Ради развлечения собрал коллекцию — у вас их называют Сокровищницами драконов. И охранял ту местность, что сам определил себе. И моя свобода была для меня дороже всего. Я и в страшном сне не мог представить себе, что вернусь в какое-либо общество. Драконье, эльфийское или человеческое — неважно.

— Одиноко жил, наверное? Одичал немного? — с интересом спросила я.

— Наверное, — улыбнулся Гарвер. — Но когда я ощутил «аромат», то все изменилось. Единственным смыслом стало найти ту, от кого он исходит. Уже тогда был готов сделать уступки. Частично отказаться от своей свободы, чтобы обладать… хм… тобой.

— Обладать? Это именно страсть обладания? — настороженно спросила я.

Продуктивный разговор получается. И про свободных драконов узнала из первых рук. И про чувства Гарвера… То есть про ощущение истинности в целом.

— Испугалась? — стрельнул на меня глазами он. Очень так жарко. — Боишься, что одичавший дракон все же похитит тебя из-под носа у вашего обожаемого бывшего ректора? Не бери в голову. Я хочу быть с тобой… целиком. И у меня хватает мудрости сознавать, что похищением, насилием этого не получишь. Я сказал — обладать… потому что это дань древним традициям. Дракон захватывает. Дракон обладает. Дракон защищает и хранит. Все это вместе. Так было в древности. И такую культуру исповедуют свободные драконы, если можно сказать, что у нас есть какая-то общая культура… Скорее — общий порыв навстречу своей природе. Но на самом деле нет, это не совсем страсть к обладанию. Понимаешь ли ты, Избранная, что я хочу подарить тебе мир? А вовсе не обладать, как древний дракон, похитивший очередную девицу, чтобы держать у себя в пещере, пока не надоест?

— Не знаю… — растерялась я. Жаркая речь Гарвера впечатлила. В тот момент Гарон и вовсе вылетел из головы. Были только мы со свободным драконом. И его чувства, накрывающие с головой. Захватывающие, горячие. Эгоистичные и альтруистичные одновременно (как я поняла). — Но я не боюсь тебя. Я чувствую, что… В общем, я спросила про обладание просто потому, что мне не понравилось это слово. Хотела убедиться, что эти чувства «истинной пары» не являются тупой страстью к обладанию кем-то… Спасибо, что объяснил. Скажи, — я решила прояснить все до конца. — Так, а когда ты прилетел, ты хотел действительно забрать меня в свою пещеру? Она ведь правда не подходит…

— Вообще-то она весьма комфортная! Любой свободный дракон не только лежит в своем имении в драконьей ипостаси. Но и живет в человеческой. Там есть все для жизни. Так что ваш Гарон преувеличивал опасность оказаться там, — лукаво поглядел на меня. — Но да. Когда я летел сюда — собирался поступить именно так. Готовность идти на уступки не простиралась так далеко, чтобы терять свою свободу целиком! Скорее хотел поделиться ею с тобой. Но потом я… понял, что это тебе действительно не подходит. И… встреча с Избранной действительно меняет все, — закончил Гарвер серьезно. — Я готов изменить свою жизнь ради тебя. Мы будем жить так, как ты захочешь. Тебе нужно общество — мы будем частью общества, какое выберем. Ну… в разумных пределах, конечно.

— А если я захочу уйти обратно в свой мир?

— Значит, я стану первым драконом, переселившимся в него, — спокойно ответил Гарвер.

— Спасибо… — очень тихо сказала я.

Потому что действительно была до глубины души благодарна ему за этот контраст! Гарон не желает отказаться от необязательного эксперимента ради меня. А Гарвер готов идти за мной в другой мир. Куда угодно.

Опять захотелось плакать. На этот раз — от сложного чувства, в котором смешались благодарность, что-то вроде умиления и даже облегчение.

Я словно получила возможность опереться на что-то. И этим чем-то была безусловная решимость Гарвера. Его безусловное желание быть со мной.

Разумеется, он ощутил мой порыв. Большая горячая рука взяла мою кисть, обволокла. И я неожиданно ощутила очень похожее на то чувство единения, что возникало с Гароном.

— Что тебя тревожит? — спросил дракон.

— Только одно… — решилась я. — А как ты думаешь, то, что у тебя… ко мне… все это, что из-за эманаций… можно назвать любовью?

И поглядела в красивое лицо дракона, словно искала на нем ответ. Ведь действительно искала — во взгляде, в изломе бровей, в