Большое кольцо - Фридрих Незнанский

разборка на Череповецкой улице, что в Лианозове. Результат — один хладный труп на месте обнаружения. Двое с многочисленными ножевыми ранениями доставлены для оказания экстренной помощи в ближайшую клинику на улице Бегичева. Но причиненные ранения оказались несовместимы с жизнью…

Пожар в районе Крестовского путепровода. Найдены обгорелые трупы троих, по всему видно, бомжей, разводивших костер в товарном вагоне, набитом сеном… Понятное дело — холодно им было…

Убийство пенсионера на Валдайской улице. Пять ножевых ранений, подозревается соседка-сожительница, тоже пенсионного возраста. Причина — бытовое пьянство…

А вот еще! Коммерсант из Казахстана взорван в собственном автомобиле «БМВ» вместе с маленьким сыном. Мина приведена в действие с помощью радиовзрывателя… Сына-то малолетнего за что? И что он ночью-то делал в машине? Зачем там оказался? Сколько глупых вопросов сразу…

А ведь еще только середина ночи! Чего ж к утру-то ожидать? Когда богатенький люд потянется из казино и ресторанов по домам? Вот где начнется крутое сведение счетов!

Турецкий проглядел еще относительно небольшую сводку и глазами вернулся к началу — чисто машинально. Чем-то его задела эта лианозовская разборка.

— А по этой уже что-нибудь дополнительное есть? — ткнул он пальцем в сообщение.

— Сейчас глянем. — полковник пошелестел пачкой распечаток, протянул одну Турецкому. — братва все не успокоится…

Александру Борисовичу было достаточно взглянуть на фамилии покойных, чтобы сразу понять, что его задело в стандартном, казалось бы, сообщении. Дело в том, что фамилии этих троих были ему хорошо знакомы: Хомутов, Павлов и Сигаладзе. А многочисленные ножевые ранения — это показательная казнь ссучившихся, как их называют, уголовников.

А еще это говорило о том, что строгие предупреждения Турецкого держать под постоянным контролем любые попытки Сафиева отправить на волю либо получить оттуда сведения относительно своего поведения на допросах, абсолютно ничего не дали. «Малява» все-таки ушла. И получилось так, что подставил-таки Александр Борисович тех братанов, а некий неизвестный Митяй церемониться и перепроверять сведения, поступившие из Бутырок, от Сафиева, не стал, а отдал приказ о ликвидации расколовшихся бандитов. Но чтоб все были связаны круговой порукой, каждый, по бандитским правилам, должен был нанести обреченным на смерть свой удар. Одного только застрелили — непонятно, кого из троих. Возможно, грузина.

Вот ведь что происходит… Три, получается, жизни повесил на свою шею Александр Борисович. И хотя это были бандиты, мерзавцы, на которых и пробы ставить негде, а все равно живые люди. Скорбел ли он по этому поводу? А разве скорбит командир, посылая бойцов в атаку? А потом, может, в конце концов, и прав тот же Славка, когда говорит: да пусть лучше они сами побыстрее друг друга поубивают, чем я своими ребятами буду рисковать! А обыватель — он без рассуждений подтвердит сказанное. Всем давно надоел гуманизм за счет не твоей жизни. И всему должна соответствовать своя расплата…

Однако как лихо прокололся Сафиев! Ему ведь теперь придется больше всего опасаться получить от своих же перо в бок! Ну да, это ж после его сообщения наверняка и произошла показательная казнь… Думает небось про себя, что он герой, шпионскую сеть раскрыл? А мы ему — правду. Что все это обычная туфта, на которую он купился, как последний фраер и тем самым лишил жизни троих авторитетов в воровской среде. И такое не прощается! Одно ему останется — срочно колоться и на коленях умолять следователей, чтоб его «ошибка» не достигла ушей… да хоть бы и того же Митяя. Вот, кстати, хочешь ты или не хочешь, а раскрыть этого деятеля тебе теперь придется, никуда не денешься…

Турецкий вдруг осознал, что снова полностью погрузился в работу и совсем забыл, зачем он оказался здесь, у дежурного по городу.

А полковник Игорь Сергеевич Орехов, нормальный мужик и отец семейства, между тем сидел с таким видом, будто именно он во всех этих бедах — в убийствах по пьяни, в бандитских разборках и взрывах машин, гибели малолетних детей и пропаже людей — в первую голову и лично виноват!..

Ну конечно, а тут еще чья-то жена домой не явилась, мать ее…

Понимал же замотанного полковника милиции Александр Борисович, но ничего поделать с собой не мог. Во-первых, своя рубашка… А во-вторых — и это могло оказаться самым трагическим, о чем он опять подумал с суеверным страхом, — за все в конечном счете надо платить…

1

Все происходящее было настолько идиотски глупо и возмутительно, что Ирина ну просто потеряла дар речи!

Как жена следователя, окружение которого представляли ответственные лица правосудия, юстиции и сыскного ведомства, она знала, в чем особенности их профессии. И когда стала учиться водить машину, Александр приставил к ней ребят Дениса Грязнова, которые и преподали ей, причем не без удовольствия, как и всякие профи в своем деле, некоторые тонкости поведения на дороге, на что многие водители просто не обращают внимания и нередко оказываются в неприятных ситуациях. Хоть учение длилось недолго, но Ирина могла теперь, с определенным даже удовольствием, едучи, к примеру, вместе с мужем, вдруг небрежно этак кинуть ему — а вон та серая машинка сзади, мол, что-то мне не очень нравится, никак не отстает, пасет нас, что ли… Ты разве еще не обратил внимания?..

Турецкий, естественно, восхищался — наш человек! Иногда даже показывал, как уйти от преследования, экзаменовал, держа в руках атлас московских улиц, чтоб в трудную минуту Ирина не путалась, а точно знала, где находится выход, и так далее. Словом, давал ей все те мелкие знания, которые никогда не помешают в любом деле.

Вот и в этот раз уже было достаточно поздно, она развезла подруг по домам и спокойно возвращалась по Дмитровскому шоссе к Савеловскому вокзалу, чтобы потом по Сущевскому валу вывернуть к Белорусскому вокзалу, от него по Брестской — на Садовое кольцо и — домой, на Фрунзенскую набережную. Дорога слишком известная, чтобы путаться, а главное — спокойная, транспорта немного, особенно поздно вечером.

Попутно она развлекалась, слушая заводную дорожную музыку «милицейской волны», и наблюдала за редкими машинами, с которыми приходилось двигаться по пути.

Между прочим, одно дело хвастаться своей наблюдательностью, когда ты сидишь рядом с супругом, для которого руль автомобиля являлся в определенной степени продолжением его рук, и совсем другое, когда ты ночью катишь одна. И тем не менее в какой-то совершенно безотчетный момент она обнаружила с удивлением, которое, слава богу, пока еще не переросло в панику, что за ней настойчиво — не обгоняя и не отставая — движется милицейский «жигуленок», но с погашенной мигалкой. Может быть, чтобы не привлекать внимания? А чего им надо?

Она стала думать, где в первый раз обратила на эту машину внимание? Просто вскользь, без всякой цели… И выходило, что чуть ли не от Бескудникова, от Галкиного дома на Дубнинской улице. Ни фига себе! На минутку Ирина чего-то словно испугалась, даже захотела набрать Шуркин номер и сказать мужу, что ее какой-то гад преследует. Но потом подумала, что он станет смеяться над ее страхами, и решила не звонить. Больше того, от соблазна вообще отключила мобильник.