Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

В опубликованных в 1949 г. мемуарах он «забывает» о своем аналитическом докладе и утверждает, что якобы выразил штабу оперативного руководства вооруженными силами «свои крайние опасения относительно войны на два фронта». Все авторитетные представители вермахта, по его словам, были «без преувеличения» против войны с Россией, но, в отсутствие единого фронта, не располагали достаточной силой, чтобы выступить против Гитлера. В 1956 г. в одном из личных писем фон Лоссберг пишет по данному поводу, что начал свою работу еще в июле 1940 г. Предысторию вопроса в мемуарах он не описывает, поскольку на него оказал давление Гельмут Грейнер, отвечавший в ОКВ за ведение журнала боевых действий. Тот якобы вынудил его сделать Гитлера единственно ответственным за планирование похода на Россию. В 1954 г. фон Лоссберг писал историку Андреасу Хилльгруберу, что Гитлер летом 1940 г. высказывался в том смысле, что после решения вопроса с Англией он не сможет «поставить в строй» переутомленный германский народ и выступить против России. В своей образцовой работе о стратегии Гитлера Хилльгрубер выводит из этого «существенную причину» принятия Гитлером решения о начале войны на Востоке в июле 1940 г. В дневнике Гальдера это замечание Гитлера, однако, датировано 17 февраля 1941 г.

Постоянное соперничество ОКХ и ОКВ продолжилось и после окончания Второй мировой войны, потому что перед Нюрнбергским трибуналом должны были предстать руководители ОКВ, а верхушку ОКХ в значительной мере пощадили. Поэтому вполне естественно, что более поздние мемуары (1962) Вальтера Варлимонта, бывшего заместителя начальника штаба оперативного командования ОКВ, нашли в историографии большое признание, поскольку он представляет собственную версию событий. Основная цель Варлимонта заключалась в том, чтобы снять вину с бывшего начальника, осужденного военного преступника Альфреда Йодля. Так, глава, посвященная походу на Восток, начинается с заглавия «Первенство ОКХ» и со следующих слов…

Из воспоминаний Вальтера Варлимонта, опубликованных в 1962 г.:

Подготовленный фон Лоссбергом аналитический доклад был представлен Йодлю лишь в середине ноября 1940 г. В данных о входящих документах журнала боевых действий ОКВ по вине ответственного сотрудника была допущена ошибка: проставлена дата 19 сентября. Сам же доклад по вопросам планирования Восточной кампании был сделан значительно позже, а дата поступления документа была внесена ошибочно задним числом.

Такая безответственность и путаница с датами стали, вероятно, своеобразной нормой в работе. Генерал Георг фон Зоденштерн, также подготовивший доклад по вопросам подготовки войны с Россией, к которому мы обратимся ниже, сообщил в 1955 г. историку Карлу Клее о высказывании Гитлера, которое тогда было на слуху. 2 июня 1940 г. он посетил штаб группы армий «А» в Шарлевиле. Там состоялась сугубо личная беседа Гитлера с Гердом фон Рунштедтом, командующим этой группой, и самим Зоденштерном, в то время начальником штаба группы армий. Гитлер высказался в том смысле, что после ожидаемого заключения мира с Англией у него, наконец, будут развязаны руки на Востоке и он приступит к решению своей главной задачи — борьбе против большевизма. Только у него возник один вопрос: «Как я скажу об этом моим детям?» — очевидно, имелся в виду немецкий народ, а не командование вермахта. Следует дать оценку значению этого источника: Зоденштерн объяснил историку, что «только по политическим соображениям он никому не разглашал содержание этого разговора, но, учитывая значимость предмета беседы, точно помнит ее содержание».

Подполковник Герман Беме — в июне 1940 г. в качестве представителя ОКБ возглавлял штаб по установлению перемирия во Франции — спустя 25 лет сообщил в своей статье, написанной для Института современной истории в Мюнхене, что Гитлер провел вечер 24 июня в кругу своих близких сотрудников в штаб-квартире в Брюли-де-Пеш. Это были последние часы перед наступлением перемирия. Гитлер был охвачен пафосом приближающегося исторического часа и произнес: «Война на Западе закончена. Франция повержена, а с Англией я в скором времени приду к соглашению. Остается только борьба на Востоке. Но это такая задача, которая вызовет к жизни множество мировых проблем, например, отношения с Японией и раздел сфер влияния в Тихом океане. Скорее всего, мы сможем подойти к решению этой задачи через десять лет, а может быть, мне придется передать ее моему преемнику. Сейчас у нас на много лет вперед полно работы. Нам необходимо переварить то, чего мы добились в Европе, и консолидировать наши силы». Это личное воспоминание тоже не поддается проверке.

Вернемся к исходной ситуации, сложившейся к концу 1940 г. С полной уверенностью можно сказать только одно: Гальдер в течение следующих трех недель без всяких на то указаний Гитлера придал вопросам дальнейшего военного планирования однозначно наступательный характер. «Ведь в конечном итоге речь шла не о наступательном виде обороны в рамках проводимой кампании, а об акте, означавшем начало войны».

Если обратиться к офицерам, которые взяли в свои руки планирование войны против СССР, то можно натолкнуться на так называемые «синьки» (т. е. готовые копии документов) возможного начала Восточной кампании в 1939 г. Выбор такого решения, как мы уже говорили выше, обсуждался в среде высшего военного руководства. Поэтому правомерно будет задать себе вопросы, было ли что-то — и что конкретно — изменено на начальной фазе разработки плана «Барбаросса» или работа просто продолжалась без каких-либо изменений? Насколько велики были изменения в Красной армии с 1938 г. и какие цели преследовал Сталин? Это были важные вопросы, которые имели большое значение для планирования и выверки возможного военного столкновения.

Необходимо было получать информацию о военном потенциале СССР и делать, исходя из нее, соответствующие выводы о намерениях противника, а также о собственных возможностях. Эти задачи решались отделом «Иностранные армии на Востоке» при Главном штабе сухопутных сил. Отдел был создан осенью 1938 г. и обрабатывал всякую смесь данных по разным странам, включая некоторое время и Италию, а до 1942 г. — даже и США, которые географически никак нельзя отнести к Востоку. Отдел «Иностранные армии на Востоке» работал параллельно с отделом «Иностранные армии на Западе». Во главе обоих отделов стоял обер-квартирмейстер IV, полковник Курт фон Типпельскирх, который редко писал аналитические доклады по стратегическим вопросам своему непосредственному начальнику, Гальдеру. Информацию он получал не только от офицеров из отделов «1с», отвечавших при штабах сухопутных войск за оценку состояния противника, но и от разведывательной и шпионской сети абвера, который также был подчинен ОКБ.