Деликатесы Декстера - Джеффри Линдсей

Логично. У гражданского мужа Деб, Чатски, полуотставного оперативника разведки, вполне могли оказаться подходящие игрушки.

— В общем, они вынесли вас из клуба и увезли, мы немного подождали и поехали следом. Когда мы все добрались до болота, я вызвала спецназ. Честно говоря, я очень надеялась поймать и Бобби Акосту, но ждать было уже нельзя. — Дебора обернулась к Саманте. — В первую очередь мы должны были спасти тебя, Саманта.

— Да вашу ж мать, я не хотела, чтобы меня спасали, — сказала Саманта. — Когда это до вас дойдет?

Деб открыла рот, но Саманта продолжила:

— А если вы еще раз скажете, что со мной все будет в порядке, я, ей-богу, закричу.

Честно говоря, стало бы легче, если бы она закричала. Я настолько устал от ее язвительности, что готов был закричать сам, и моя сестра не сильно отстала от меня в этом. Но, вероятно, Деб все еще не могла избавиться от иллюзии, будто спасла от чудовищных вещей несчастную жертву, поэтому в попытке сдержать себя и не придушить Саманту она сжала кулаки так, что костяшки побелели. Дебора все еще держалась.

— Саманта, — сказала она очень осторожным тоном, — совершенно естественно, ты растеряна и не можешь разобраться в своих чувствах прямо сейчас.

— Вы даже не представляете себе, насколько я прямо сейчас могу это сделать, — заверила ее Саманта. — В данный момент я чувствую, как вы меня откровенно достали, и хотела бы, чтобы вы меня никогда не находили. Это тоже совершенно естественно?

— Да, — ответила Дебора, хотя оказалось нетрудно заметить, что ее тон слегка отдавал сомнением. — Часто бывает, что жертва начинает чувствовать эмоциональную привязанность к своим похитителям.

— Вы говорите так, будто выучили книгу наизусть, — сказала Саманта.

Я не мог не восхититься ее проницательностью, хотя от ее тона хотелось заскрипеть зубами.

— Я посоветую твоим родителям найти хорошего специалиста.

— Да, замечательно, — отозвалась Саманта, — только в психи меня еще не записывали.

— Тебе станет лучше, если ты сможешь кому-то рассказать обо всем произошедшем с тобой.

— Да, точно, я не могу дождаться этой возможности, — ответила Саманта и посмотрела на меня. — Я хочу рассказать обо всем, поскольку кое-что из произошедшего было, знаете ли, совершенно против моей воли, и думаю, всем будет очень интересно об этом послушать.

Я почувствовал себя так, будто меня облили ледяной водой. Не столько из-за сказанного ею, сколько вследствие того, что она обращалась ко мне. Нельзя было не понять, о чем она говорит, но неужели она действительно расскажет, как мы проводили время под воздействием экстази, и заявит, будто это оказалось против ее воли? Я не ожидал от нее такого поступка. В конце концов, это слишком личное, и, честно говоря, я тоже не давал своего согласия. Я не подмешивал наркотики в воду и совершенно точно не собирался этим хвастаться.

У меня появилось неприятное ощущение, будто я куда-то проваливаюсь, когда смысл ее угрозы начал доходить до меня. Если она заявит, что все произошло без ее согласия, строго говоря, случилось изнасилование, хотя подобные вещи никогда не входили в сферу моих интересов, я уверен, суд посмотрит на меня с ничуть не большим одобрением, чем если он узнает о некоторых моих увлечениях. Прозвучи слово «изнасилование», и никакие оправдания мне не помогут, какими бы умными и во всех отношениях замечательными они ни были. И разве можно осудить тех, кто ей поверит: взрослый мужчина, запертый с молодой девушкой, никто никогда ни о чем не узнает — картина говорит сама за себя. Невозможно не поверить и так же невозможно оправдать, даже если я и был в тот момент уверен, что скоро умру. Я никогда не слышал, чтобы защита обвиняемого по делу об изнасиловании строилась на смягчающих обстоятельствах, и был уверен: это не сработает.

Не важно, что я скажу, даже если Декстер в своем красноречии превзойдет человеческие возможности и заставит мраморную богиню правосудия расплакаться, мое слово все равно будет против ее, а я тот, кто воспользовался беспомощностью жертвы похищения. Мне ясно, что обо мне подумают. В конце концов, я тоже злорадно смеялся над новостями о взрослых женатых мужчинах, терявших семью и работу, переспав с молоденькой девицей, а это именно то, что сделал я. Даже если мне удастся убедить всех окружающих, будто наркотики вынудили меня на этот поступок, а сам я не виноват, со мной все будет кончено. Секс с девушкой-подростком под воздействием наркотиков больше тянул на заголовок «желтой» газеты, чем на оправдание.

К тому же никто из когда-либо живших на земле адвокатов не смог бы защитить меня перед Ритой. Я все еще многого не понимал в человеческом поведении, но смотрел достаточно сериалов, чтобы осознать один момент. Рита, возможно, и не поверит, будто я насильник, но это не будет иметь для нее значения, даже если я скажу, что меня связали по рукам и ногам, накачали наркотиками, а потом заставили заниматься сексом под угрозой пистолета. Она разведется со мной и воспитает Лили-Энн сама. А я останусь один, на улице, без жареной свинины, без Коди и Эстор, и у меня не будет даже Лили-Энн, чтобы найти хоть в ком-то утешение, — экс-папочка Деке.

Ни работы, ни семьи — ничего. Она, вероятно, отберет даже мои ножи. Чудовищно, невероятно, кошмарно. Все, что было для меня важным, летело к чертям, вся моя жизнь оказалась вытряхнутой в мусорный контейнер. И все это из-за подсыпанных наркотиков? Это более чем несправедливо. Вероятно, какие-то из этих мыслей отразились на моем лице, поскольку Саманта, все еще глядевшая на меня, принялась согласно кивать.

— Да, — сказала она, — подумай об этом.

Я посмотрел на нее и действительно подумал об этом. Кроме того, я задался вопросом, нельзя ли хоть разок разобраться с тем, кто только собирается что-то совершить. Предупредительные игры, так сказать.

Но, к счастью для Саманты, прежде чем я успел потянуться за клейкой лентой, Дебора решила вернуться к роли доброго избавителя невинной жертвы.

— Ладно, — сказала она, — все это может подождать. А сейчас давай лучше отвезем тебя домой, к родителям.

Дебора положила руку Саманте на плечо. Естественно, та немедленно ее стряхнула, как какое-то мерзкое насекомое.

— Отлично, — ответила она, — дождаться не могу.

— Пристегни ремень, — сказала ей Дебора и, как будто вспомнив о чем-то незначительном, обернулась ко мне: — Думаю, ты можешь поехать с нами.

Я уже хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, я вполне могу остаться здесь и покормить комаров, но вовремя вспомнил, что с сарказмом у нее всегда были некоторые проблемы, поэтому просто кивнул и пристегнулся.

Дебора вызвала диспетчера и сообщила ему:

— Альдовар у меня, я везу ее домой.

Саманта вполголоса выругалась, и Деб посмотрела на нее с выражением, напоминавшим нервный тик, которое, вероятно, должно было выглядеть как сочувственная улыбка. Затем она тронулась с места, и следующие полчаса с небольшим у меня была возможность в деталях вообразить, как вея моя жизнь рассыпается на миллион осколков. Картина оказалась невероятно грустной: Деклассированный Декстер, лишенный любовно созданной маскировки и всех прочих удобств, выброшенный нагишом в холодную ночь. И самое неприятное — я не видел способа избежать этого. В холодильнике я вынужден был на коленях умолять Саманту просто ничего не делать и предоставить мне возможность сбежать, а ведь тогда она не была враждебно настроена. Теперь, когда она злилась на меня, я никак не мог убедить ее промолчать, разве что и вправду зарезать. Ее невозможно даже вернуть людоедам. Кукаров мертв, остальные арестованы или в бегах — ее попросту некому будет съесть. Картина скорбная, но ясная: мечты Саманты пошли прахом, она обвиняла в этом меня и страшно отомстит, а я ничего не смогу ей противопоставить.