Возвращение в Эдем. Книга 1 - Розалин Майлз

Он резко повернулся к Таре и заговорил возбужденно:

— Мне наплевать на то, что все говорят! Я не верю в то, что мама умерла. Я знаю, так все думают, но однажды, я это знаю, она войдет в эту комнату, и некоторым, некоторым не поздоровится! — Он сгорбился и быстрым шагом пошел к окну, не желая показывать ей, что плачет.

Тара стояла, словно пригвожденная к полу, мертвенно побледнев и боясь заговорить. Ей было так горько, что тоска казалась болью, раздирающей горло. Она вонзила ногти в ладони, чтобы заглушить страстное желание заплакать вместе с Деннисом. Медленно, очень медленно она овладела собой. Тара двинулась к окну, где стоял Деннис, положила руки на его хрупкие костлявые плечи и, не говоря ни слова, крепко прижала к себе. Так они простояли долгое время.

Подобно Таре, Филип Стюарт знал, что такое чувствовать себя чужаком в собственном доме. Когда Джилли позвонила ему в Нью-Йорк, он поначалу, услышав ее голос, не мог подавить радости и надежды, что нужен ей. Они договорились, что в ближайший приезд в Австралию он пойдет не в клуб, как привык делать в последнее время, а прямо домой, и они, как выразилась Джилли, «по-настоящему поговорят». На протяжении всего полета он мечтал, что вот выйдет из самолета, а она там, в аэропорту, встречает его или ждет дома, приготовив бутылку шампанского и вкусный обед на двоих.

Но приземлившись в аэропорту Мэскот слякотной ночью, когда раздражаешься по малейшему пустяку, а такси не поймаешь, он обнаружил, что Джилли блистала своим отсутствием. И все же, приехав домой, он удивился, увидев, что Джилли уже спит, свет выключен, а в холодильнике и ломтика сыра не сыщешь. Он на цыпочках прошел в спальню, но беспокоился зря — Джилли была погружена в тяжелый сон, прерывисто дыша и распространяя вокруг пронзительный запах виски. Продрогший, кипящий от возмущения и моментально утративший все свои иллюзии, Филип отправился спать в одну из гостевых комнат.

На следующее утро он поднялся рано и, приняв душ, побрившись и одевшись в рекордно короткий срок, собрался сразу же уходить из дома, в котором, как ему казалось, поселились призраки его почившей женитьбы. К своему удивлению, спустившись вниз, он уловил какое-то движение и увидел Джилли, занятую кофе и тостами. Выглядела она помятой и бледной, и глаза все еще были тусклыми, но она привела в порядок волосы и накинула на комбинацию красивый домашний халат. Филип сел.

— Кофе?

— Спасибо, не откажусь. — Он все ждал, что Джилли заговорит, но она упорно молчала.

— Чего ты хочешь, Джилли? — Филип с горечью почувствовал, что их совместной жизни пришел конец. Ведь в стародавние времена, когда они любили друг друга, он никогда бы не позволил себе говорить с ней столь прямо. «Может, в этом и заключалась моя ошибка», — подумал он. — Ты ведь должна признать, что в последнее время нам нечасто приходилось вот так сидеть и завтракать вместе, о чем я, конечно, сожалею. Так что должна быть какая-то скрытая цель. — Но она и на этот раз промолчала. Едва сдерживаясь, он крикнул:

— Чего тебе надо?

Вся дрожа, Джилли потянулась за сигаретой, но голос ее был спокоен:

— Развод.

Что-то изнутри Филипа ответило само, рефлекторно, немедленно:

— Прекрасно. — А что он чувствовал, он и сам сказать не мог.

— Отчего же понадобилось столько времени, чтобы решиться? — спросил он. Джилли приняла оскорбленный вид. — Ой, оставим эти игры, Джилли. Я ведь давно ожидаю этого.

— И ты не сердишься? — Как ни абсурдно, Джилли была разочарована такой легкой капитуляцией со стороны Филипа.

Филип криво усмехнулся:

— Милая, я, право, немного устал от всего этого. Я до последнего момента мирился с тем, что происходит, надеясь, что ты наконец очнешься и поймешь, что за человек этот Грег Марсден. Но, говоря откровенно, я нахожу несколько аморальным так долго подкармливать любовника своей жены.

— Если ты знал, — Джилли говорила тихо, почти шепотом, — если ты знал, почему же не сделал, ничего не говорил?

— А что, это в первый раз, что ли? Я все равно любил тебя. Я надеялся, что и с Грегом у тебя не затянется.

— Любил… меня?

— Да, любил. Боюсь, что это уже в прошлом. Потому что все выгорело — не знаю уж, с каких пор.

Неуравновешенный характер Джилли начинал сказываться.

— Стало быть, все это время ты просто смотрел на все сквозь пальцы, так, что ли?

Филип подумал.

— Пожалуй, и так можно сказать. Да, так — на протяжении почти всего нашего брака. Ведь я понимаю, как трудно тебе было, когда выяснилось, что у тебя не может быть детей. Я знаю, что ты пережила, никто лучше меня этого не знает. Так что, если бы не эти утешения на стороне время от времени… Я быстро понял, что одного меня тебе недостаточно.

Джилли рассмеялась пронзительным, обидным смехом.

— Может, ты и вправе упрекнуть меня, Джилли. Может, мне не следовало жениться на женщине на много лет моложе меня и обрекать ее на праздную жизнь, взяв на себя все заботы по этому огромному дому — один бог знает, как трудно мне это давалось. Но в конце концов, я тебе не отец и руководить тобой не могу. Ты взрослая женщина, и, если тебе нравится жить в грязи, не мое дело вытаскивать тебя оттуда.

— И давно ты узнал? — Джилли была вне себя от ярости.

— О, едва ли не в первый же день. — Он мысленно оглянулся, испытывая тяжелую усталость, порожденную долгим опытом. — В день, когда мы играли в теннис с Резерфордами у Стефани.

Эта точность еще больше разозлила ее.

— Ну так ты ошибаешься, — завизжала она. — Это началось гораздо раньше! — Филип не обратил внимания на эту глупую браваду.

— А Стефани знала?

Упоминание о Стефани мигом отрезвило Джилли.

— Нет, разумеется, нет, — прошептала она.

— Ладно, давай кончать с этим. Тебе, конечно, понадобится адвокат, ну а я — я сам буду представлять свои интересы. Соответствующие документы потребуют тщательной отработки. Если мне вовсе не улыбалось оплачивать счета Марсдена, когда он был любовником моей жены, то тем более я не собираюсь делать этого, когда он и ты — вы оба, так сказать, составляете семью.

Джилли смотрела на него, как капризный ребенок. «Она даже не в состоянии подумать о своем материальном благополучии», — устало сказал он себе. А затем, осознав, что это, вполне возможно, их последняя встреча наедине, сказал искренне:

— Джилли, послушай меня, пожалуйста, внимательно. Я не знаю, что случилось, когда ты была в Эдеме и Стефани… умерла. Но тебе следует быть предельно осмотрительной. Думаю, что Марсден способен на все, или почти на все.

Джилли успокоилась и заговорила с холодной злобой.

— Не надо учить меня, Филип. И не надо говорить со мной, как с одним из твоих клиентов. Я собираюсь замуж за мистера Грега Марсдена! И ни ты, ни кто другой в целом мире меня не остановят!