Хонас и розовый кит - Хосе Вольфанго Монтес Ваннучи

– Ты с ума сошла? У тебя, что, дерьмо вместо мозгов? – возмутившись, растоптала ее домыслы Ира.

Хулия, которая не решалась пить кофе без сахара, ни за что не приняла бы внутрь ядовитую бурду. Она вспомнила, как Хулия днем раньше заявила, что садится на новую диету. Никто, озаботившись фигурой, не сводит счеты с жизнью.

Однако Талия была не единственной, кто допускал вероятность суицида. Врач, прибывший с полицейскими и осмотревший трупы, склонялся к такой же версии. Осмотрев Хулию, он обнаружил в ее недрах эмбрион. Принимая во внимание этот факт, врач предположил, что нежелательная беременность стала причинной ссоры. Вместо родительских обязанностей влюбленные выбрали вечный покой. «Чушь!» – подумала Ира. Решение пожертвовать собой не вязалось с Хулией. Она прекрасно знала, как поступить в случае беременности. Не исключено, что Хулия, обитавшая где-то на другой планете, просто не подозревала о своем состоянии. Она не следила за датами менструаций и просто могла не обратить внимания на их отсутствие на протяжении пары циклов. Нет, этот коновал не в себе. К счастью, его заключение ничего не значило, поскольку он не был официальным судебным врачом.

Подозрение в насильственной смерти возникло, когда не удалось найти вещей девушки. Их кто-то украл? Их спрятали? Сожгли? В камине слабо поблескивали догоравшие угольки, но не было ни частички ткани.

Странно было иметь камин в наших краях. Еще удивительнее было разводить в нем огонь.

К исчезновению одежды добавились другие факты. Пропала серьга с левого уха. На спине Хулии, измазанной свежей грязью, обнаружились небольшие ссадины, похоже, ее проволокли по внутреннему дворику. Изнасилование? Врач, нагло совавший повсюду свой нос, взял образцы семенной жидкости из влагалища девушки. Невозможно установить, оказался ли там материал в ходе добровольного полового акта или насильственного. «К сожалению, сперма насильников не отличается от спермы любовников», – посетовал врач, прежде чем Ира успела попросить его передать дело компетентным специалистам.

В общем, ситуация сбила бы столку последнюю сводницу, не говоря о даме вроде Иры. Теща знала истории молодых людей, погибавших в результате несчастных случаев, угасавших от лейкемии. Однако именно Хулии вздумалось выбрать скандальную смерть. Будучи младшей дочерью, она ушла по-детски безответственно. Однако Ира ее простила, поскольку девушка еще не успела достичь того возраста, в котором понимают социальную суть смерти. Когда человек осознает, что его кончина – самая важная церемония, венчающая и подводящая итог главным событиям его жизни: крещению, конфирмации и причастию, вхождению в общество, окончанию школы и вступлению в брак, он не ввязывается в сомнительные истории, грозящие ему постыдной смертью. Из-за легкомыслия Хулии Ира и Патрокл обязаны скрасить ее грязный финал, решить задачу не менее сложную, чем привести в порядок подвенечное платье на невесте, упавшей в лужу за пять минут до церемонии.

Обзор газет ее успокоил: «Загадочная смерть влюбленных. Полиция ведет расследование». Ира перечитала их внимательно. Она боялась разоблачения родства Григоты и Чико Линдо и выводов о том, что смерть пришла к несчастным из-за криминальных разборок между кланами наркоторговцев. Ни один журналист ничего подобного не написал.

Один из друзей раскритиковал холодность Дель Пасо-и-Тронкосо перед лицом их несчастья. Я попытался разубедить его. Однако своего мнения он не изменил.

Несмотря на обстоятельства, уход Хулии, несомненно, нанес непоправимый удар семейству моей жены. Каждый из ее членов пожертвовал бы собственной жизнью, лишь бы воскресить девушку. Однако свою скорбь они выражали в свойственной им манере, которую я называю спартанской. Они вели себя как взвод солдат, потерявший в сражении самого любимого товарища. Наиболее крепкие из выживших преувеличивали храбрость погибшего, чтобы воодушевить слабых и сохранить единство группы. В таких случаях печаль трансформируется в активность. Неизбежные действия, заключавшиеся в нашем случае в инструктировании горничных и приготовлении дома к приезду друзей на похороны. Так, одну из комнат переоборудовали в зал прощания. В других, до этого пустовавших, по периметру стен плотно поставили стулья. Когда дождь прекратился, их вереница покинула пределы дома, сделав петлю во внутреннем дворике, потеснив герани и подсолнухи.

Из всех подруг Хулии я узнал только Ольгу. Остальные для меня на одно лицо. Их имена – Мартита, Марсия, Ирис – напоминают о диковинных цветах, а не о своих обладательницах. На похороны они приехали в одинаковых нарядах, отчего мое замешательство усилилось. Синие юбки, белые шелковые блузки. Школьная форма. Они прошли в зал прощания и не сдерживали слез искреннего горя. Они не унимались, пока кто-нибудь из родных Хулии не обращал на них внимания. Ведь во время похорон наши рыдания нам не принадлежат, они подношение родственникам усопшего.

Ира появилась своевременно и собрала эти драгоценные слезы, прекрасно зная, что последующие за ними всхлипывания будут рождаться от жалости к себе или от лицемерия.

«Как романтично предать их земле вместе», – заметила Ольга, невольно польстив Ире. Она долго колебалась, прежде чем приняла такое решение. Общие похороны создавали более выгодное впечатление о паре. Церемония возводила их в сан овеянных легендами влюбленных и гарантировала снисхождение сплетников. Единственной неудобной деталью погребения пары было присутствие на нем Чико Линдо. Теща использовала весь свой такт, чтобы убедить его не омрачать ритуал присутствием на нем вооруженных людей. Он заверил ее, что при таинстве будут только близкие. Сложно было поверить в то, что десяток одетых в черное типов с подозрительно оттопыренными карманами близкие Григоты. Однако их оправдывало то, что они, по крайней мере, потрудились принять человеческий облик.

Недостатка в активной деятельности на этих похоронах не было. Изготовление приглашений, принятие венков, телеграмм и посланий, отпугивание журналистов, выслушивание соболезнований и контроль работы поваров, одним словом, подготовка поминок изнурила бы самого выносливого. Моей помощи почти не требовалось. Патрокл не останавливался передохнуть ни на минуту. В мгновение ока по его распоряжению привезли гроб для Хулии. Увидев ящик, мы поняли, что для каждого члена семьи уже изготовлен личный саркофаг. Они впечатляли. На крышках были выгравированы силуэты умерших, точно повторяющие особенности покоящихся в них тел.

Патрокл также отвечал за иллюминацию. Она представляла собой гигантский сверкающий крест в сопровождении светового шоу прожекторов, создававших золотистое сияние вокруг тела Хулии. Кроме того, Патрокл нашел время успокоить Талию, с которой случилась истерика то ли от тяжести пережитого, то ли от новости о том, что у нее есть новенький гроб. Я ушел раньше, чем у нее случился приступ. Мое присутствие все равно было бы бесполезно. Вернувшись в дом, я застал ее спящей. Врач щупал ее пульс, чувствовался запах этилового спирта после укола, у нее было умиротворенное