Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

Завернув за угол, друзья остановились на площадке предшествующей другому тоннелю. Некоторое время они ломали голову над тем, каким образом передвижение на двух ногах может помочь избежать ловушки? Ничего путного на ум так и не приходило. В это время сверху неожиданно начал опускаться огромный каменный блок, запечатывая выход в первый коридор с бронзовыми кольями, из которого они только что пришли.

Так как хода назад не было оставалось лишь двигаться вперед. В конце концов, Сенсей молча, поднял факел повыше и шагнул во второй коридор. Коридор был тесный, локти Сенсея, едва не скребли по стенам. Он двигался медленно и осторожно. И этот его чуть было не погубило.

Впереди откуда-то сверху, метрах в двадцати от него, неожиданно с жутким скрежетом начало опускаться огромное бронзовое колесо, все покрытое сине-зелеными окислами и черными пятнами засохшей крови. Его обод было усажен длинными тупыми шипами. Неторопливо вращаясь, оно катилось в сторону Сенсея, опускаясь все ниже и ниже, заполняя собой весь коридор.

— Беги вперед, твою мать, беги! — закричал Иннокентий Павлович, который уже понял принцип действия этой ловушки.

Сенсей очнувшись от ступора, бросился вперед по коридору, навстречу надвигавшемуся на него чудовищному колесу. Он чувствовал, что зря в этот раз послушался Иннокентия Павловича, и нужно было бежать назад, а не вперед. Когда до страшных шипов оставалось всего пара метров, колесо неожиданно начало резко опускаться и скорость его при этом значительно возросла. Оно почти падало. Сенсей чувствуя, что в следующее мгновение чудовищный механизм разжует его, словно мельница, бросился щучкой вперед в остававшийся небольшой зазор между колесом и каменным полом. В следующее мгновение он почувствовал, как по его макушке, а потом по спине, вдоль по позвоночнику пронесся ветер, поднятый неожиданно набравшим обороты колесом. Вскочив на ноги, Сенсей кинулся вперед и за считанные секунды достиг безопасного конца коридора.

Тем временем, Ольга, Иннокентий Павлович и Абу в ужасе смотрели, как на них неумолимо надвигается чудовищное колесо. Когда казалось, спасения уже не было, оно внезапно втянулось наверх и с грохотом исчезло в потолке.

Глава 4

Россия, Ежовск, городская тюрьма, 1889 год.

Ранним утром Веревия разбудил визг ключа в ржавом замке и грохот отпираемой в камеру двери. Как бы ни был краток сон, но его хватило на то чтобы арестант успел забыться и хоть на чуть-чуть позабыть о том, то, что его ожидает нынешним утром. Спросонья Веревий еще не успев понять, что к чему, даже не успел вновь испугаться неотвратимо надвигающегося на него события.

К большому удивлению арестанта в камеру к нему вошли двое дюжих надзирателей. Священника с ними не было.

— А батюшка где? — сварливо поинтересовался Веревий. — Кто меня исповедовать будет?

— А на хрена тебе нехристю поп понадобился? — презрительно сплюнул на сапог Веревию рыжий усатый тюремщик.

— Кончай, бодягу разводить! — прикрикнул на Веревия тот, кто постарше. — Вставай и давай, топай на выход, душегуб! А ну-ка погодь, куда так рванул? Уж больно ты прыткий, как я посмотрю! Грабли свои душегубские протянул, и смирно держи, пока я их веревкой свяжу.

— А это еще зачем? — удивился Веревий, но руки все же вытянул.

— Так, чисто для проформы, ваш брат висельник по-разному себя ведет, когда эшафот да виселицу видит, — бормотал надзиратель, старательно обматывая запястья арестанта и начиная вязать мудреные узлы. — Кто-то с перепугу и обделаться может, а кто-то стихи самым благородным образом читает. Другие вырываться начинают, орут благим матом и в руки никак не даются, да еще норовят по морде кулаком зацепить. Эти самые вредные. Ну, пошел!

Получив тычок в спину, Веревий вышел из камеры и двинулся вдоль коридора на выход их здания тюрьмы. Уже на подходе к двери, ведущей во двор, арестант явственно ощутил запах дождя. Выйдя наружу, Веревий глубоко вдохнул сырой предрассветный воздух, подставляя лицо ледяным каплям дождя. На фоне свинцового неба четким силуэтом проступали контуры виселицы, в форме буквы «п». Посередине нее висела намокшая от дождя петля. Веревия передернуло, когда он представил ее мокрое ледяное прикосновение к своей шее.

— Интересно, — пронеслось у него в голове. — А это веревка новая или на ней уже удавили кого-нибудь до меня?

Впрочем, Веревий за все время своей жизни в Ежовске, ни разу не слышал, чтобы здесь хоть кого-то казнили. Впервые за много лет подобной чести удостоились лишь они с Карлом. Веревий неожиданно задумался — что лучше, быть казненным в солнечный день или в такой как сейчас, ненастный, туманный и дождливый?

— Иди уже, давай! — подтолкнул его в плечо рыжеусый конвоир. — Тебе братец, все одно перед смертью не надышаться!

Веревия провели через тюремный двор. По пути он успел хорошенько разглядеть, грубый дощатый недавно поставленный эшафот, с такой же новой виселицей. Видимо их специально поставили для этого случая. Когда он проходил мимо, в холодном воздухе явственно запахло сырыми сосновыми досками. Неподалеку он увидел полицейских, которых пригласили для того, чтобы они встали «на караул» с саблями наголо, когда его поведут вешать. Рядом с ними Веревий увидел священника, зевающего от скуки и мающегося с похмелья экзекутора.

Веревий с замиранием сердца ожидал, что его сейчас поведут прямиком на эшафот, но к его несказанному удивлению и радости путь их пролегал в стороне от этого жуткого сооружения.

Когда они пересекли двор, Веревия завели в помещение без окон.

— Что это такое? — встревожено, спросил он у сопровождавших его надзирателей. — Куда вы меня привели?

— А тебе не все равно? — издевательски расхохотался, тот, кто постарше. — Ты уже все одно жмурик!

— Это тюремный морг, мертвецкая, стало быть, — ответил рыжеусый, криво усмехнувшись. — Тебя здесь исповедовать будут. Ты ведь сам этого хотел? Пойду, схожу за батюшкой.

Когда Веревия сел на лавку он неожиданно увидел, что кроме него и надзирателя в комнате есть еще один человек. Это был арестант, одетый в грубую тюремную робу.

— Слышь, висельник, тебе же сапоги больше не нужны? Какая тебе разница, в чем ты на тот свет отправишься? — устроившись на лавке напротив него, спросил надзиратель. — Давай скидывай обувку! Сам посуди, чего яловым сапогам вместе с тобой пропадать?

— А как я по двору пойду, там же зябко и лужи? — возмутился Веревий.

— Босиком и пойдешь! Ты чего простудиться боишься? — рассмеялся тюремщик собственной шутке. — Так тебе не о насморке сейчас думать надо, а о веревке, тем более что имечко у тебя очень подходящее!

— Будь ты человеком, дай хоть последние шаги в жизни сделать мне, как купцу, а не нищему! — взмолился Веревий.

— Тебе