В поисках потока. Психология включенности в повседневность - Михай Чиксентмихайи

Цели обычно составляют иерархию, начиная с самых банальных, например, купить в магазине мороженое, и кончая целью пожертвовать жизнью за родину. В течение обычного среднего дня около трети людей говорят, что они делают то, что они хотят делать, еще одна треть делает то, что нужно делать, и последняя треть делает что-то, потому что не знает, чем другим еще можно заняться. Эти пропорции могут варьироваться в зависимости от возраста, пола и активности человека. Дети чувствуют, что у них больше выбора, чем у их родителей; мужчины думают, что у них больше выбора, чем у их жен; все, что человек делает дома, он оценивает как более добровольное занятие, чем работа.

Установлено, что хотя люди ощущают себя наилучшим образом, когда они делают что-то добровольно, однако они не чувствуют себя наихудшим образом, когда они делают что-то обязательное. Напротив, физическая энтропия достигает наивысшего уровня, когда люди чувствуют, что делают что-то по тому, что им нечего больше делать. Таким образом, как внутренняя мотивация (желание делать что-то), так и внешняя мотивация (необходимость делать что-то) предпочтительнее, чем состояние, когда человек действует без всякой цели, на которой сконцентрировано его внимание. Многие люди очень часто испытывают это состояние немотивированности в своей жизни, и эта часть их жизни требует совершенствования.

Наши намерения фокусируют психическую энергию на короткое время, тогда как цели обычно бывают более долгосрочными. И, в конце концов, именно цели, которые мы преследуем, формируют нашу жизнь и определяют, кем мы станем в жизни. Что отличает мать Терезу от певицы Мадонны? Их отличают те цели, которым они посвящали свое внимание в течение жизни. Без ясных и определенных целей очень трудно сформировать определенную личность. Только с помощью упорядоченных нашими целями инвестиций психической энергии мы можем упорядочить наш опыт. Этот порядок, выражающий себя в предсказуемых действиях, эмоциях и выборе, со временем формирует более или менее уникальную личность.

Наши цели также определяют нашу самооценку. Как установил Уильям Джеймс почти век назад, наша самооценка зависит от наших ожиданий успеха. У человека может быть низкая самооценка либо потому, что он ставит перед собой не слишком сложные цели, либо потому, что он не очень успешен. Поэтому не всегда успешный человек имеет более высокую самооценку. Возможно, это неожиданный факт, однако азиатские студенты, учащиеся в Америке и имеющие великолепные оценки, обычно имеют более низкую самооценку, чем другие студенты, чьи оценки намного хуже. Дело в том, что они ставят перед собой более высокие цели, которые непропорциональны их успехам. Матери, работающие полный рабочий день, имеют более низкую самооценку, чем неработающие матери, потому что, несмотря на то, что они делают больше, их ожидания превосходят их достижения. Из этого следует, что в противовес популярному мнению, формирование у ребенка высокой самооценки - это не всегда хорошая идея, особенно если делать это за счет снижения его ожиданий.

Существуют и другие неправильные представления о намерениях и целях. Например, многие указывают на то, что в некоторых восточных религиях, таких как различные формы индуизма и буддизма, отсутствие целей считается необходимым условием достижения счастья. Они утверждают, что только путем отказа от своих желаний, достигнув бесцельного существования, мы можем надеяться обрести счастье. Эта мысль повлияла на многих молодых людей в Европе и Америке, которые отказывались от всех целей, веря, что только совершенно спонтанное и случайное поведение приведет их к счастливой жизни.

Я считаю, что такое прочтение идей восточных религий слишком поверхностно. В конце концов, попытка подавить свои желания сама по себе является чрезвычайно сложной и амбициозной задачей. В большинство людей настолько глубоко заложены генетические и культурные желания, что для того чтобы их приглушить, потребуется усилие нечеловеческой воли. Те люди, которые думают, что, ведя спонтанный образ жизни, они избегают каких-либо целей, часто слепо выполняют цели, поставленные перед нами нашими инстинктами или воспитанием. В результате многие из них превращаются в низких, развращенных людей с множеством предрассудков, что приводит в ужас буддистских монахов.

Истинный смысл идей восточных религий, как мне кажется, не заключается в отказе от всех целей. Восточные религии учат нас, что большинство наших намерений возникают спонтанно, и мы не должны им доверять. Для того чтобы выжить в опасном мире с ограниченными ресурсами, наши гены побуждают нас быть жадными, добиваться власти и господствовать над другими людьми. По той же самой причине, социальная группа, в которой мы родились, учит нас доверять только тем, кто говорит на одном языке с нами и исповедует ту же религию. Повинуясь силе инерции прошлого, наши цели формируются под влиянием нашего генетического и культурного наследия. Это именно те цели, которые мы должны научиться сдерживать, по мнению буддистов. Но для достижения этой цели человеку требуется очень сильная мотивация. Удивительно, но выполнение цели отказа от заложенных в нас целей может потребовать от нас всей нашей психической энергии. Йог или буддистский монах концентрирует все свое внимание на том, чтобы его глубинные желания не проникли в его сознание. Поэтому у него остается очень мало психической энергии, чтобы делать что-то еще. Таким образом, практика восточных религий фактически противоположна тому, как она интерпретируется на Западе.

Научится управлять своими целями – это важный шаг на пути улучшения качества своей повседневной жизни. Но для этого совсем необязательно ударяться в крайности спонтанности, с одной стороны, или полного контроля, с другой стороны. Наилучшее решение заключается, возможно, в том, чтобы понять истоки мотивации, признать необъективность наших желаний и ставить перед собой скромные цели, которые создают порядок в нашем сознании, не привнося большого беспорядка в наше социальное и материальное окружение. Пытаться достигнуть меньшего, чем это, значит, упустить возможность развить свой потенциал, а пытаться достигнуть большего, чем это, значит, обрекать себя на поражение.

Третья составляющая нашего сознания – это познавательные мыслительные процессы. Мышление – это на столько сложный вопрос, что мы не можем углубиться в него в рамках этой книги. Однако мы упростим этот вопрос с тем, чтобы говорить о нем в отношении к нашей повседневной жизни. То, что мы называем мышлением, также является процессом, который упорядочивает нашу психическую энергию. Эмоции концентрируют наше внимание, мобилизуя нашу психическую энергию на притяжение к чему-либо или на отталкивание от чего-либо. Цели делают это в результате воображения результатов наших желаний. Мысли упорядочивают нашу энергию, производя последовательность образов, которые соотносятся друг с другом с каким-то смыслом.

Например, одной из основных мыслительных операций является соединение причины и следствия. Как мы впервые с ней сталкиваемся можно рассмотреть на примере младенца, который впервые открывает, что, протянув ручку, он звонит в колокольчик, висящий над его кроваткой. Это простая связь – образец того, как впоследствии формируется мышление. Со временем связь между причиной и следствием становится все более абстрактной и оторванной от конкретной реальности. Электрик, композитор или биржевой брокер прокручивают в голове одновременно сотни возможных связей между символами, которыми они оперируют – ватты и омы, ноты и ритмы, цены покупки и продажи акций.