Помощница лорда-архивариуса - Варвара Корсарова

Доходный дом госпожи Резалинды находится на другом конце столицы, в Котлах

— предместьях, где живут мастеровые, мелкие барыги, отставные моряки и сброд всех мастей. Вздумай я направиться завтра в дом лорда-архивариуса, о котором так нелестно отзывалась моя хозяйка, мне бы пришлось пройти до самого Наоса — центра города. Не меньше трех лиг. Очень далеко!

У здорового, крепкого человека, идущего пешком, дорога заняла бы часа три- четыре, а если бы у этого человека еще нашлись деньги на конный трамвай или извозчика, то поездка стала бы интересной и приятной экскурсией по столице.

Денег на конный трамвай у меня не было, сил на долгие прогулки оставалось мало, поэтому я опять мысленно упрекнула себя в том, что всерьез думаю о странной вакансии.

Отложив газету, собрала скудные пожитки в потрепанный саквояж, с которым заявилась в столицу три недели назад и с которым я собиралась вернуться обратно — с позором и смирением.

Легла в кровать и попыталась уснуть. Бесполезно. Душу грызло отчаяние, а стук сердца отдавался в ушах, подобно набату. Комнату наполняли и другие звуки, которые еще больше будоражили сознание и усиливали тревогу.

За стеной слева надсадно кашлял и бормотал сосед — бывший фабричный мастеровой. Два дня назад он лишился работы, потому что хозяева фабрики заменили его и сотню других честных трудяг новейшим магическим механизмом.

Из комнаты соседки справа раздавался пьяный смех и непристойные выкрики. Килии сегодня повезло — удалось подцепить клиента на всю ночь. Госпожа Резалинда не возражала, когда веселая девица приводила гостей, лишь бы та не забывала сунуть ей утром пару зеленых купюр за причиненное неудобство.

С улицы донесся мерный стук копыт конной полиции и отчаянная брань нарушителя, которого волокли в участок. Уже утром он понесет наказание: судебный триумвират при полицейском управлении рассмотрит его преступление и маг- экзекутор лишит несчастного нескольких лет жизни — а то и направит на алтарь верховных теургов. Свежие жертвы требовались постоянно, и в столице с правосудием не затягивали.

Жизнь в бедных предместьях столицы была тяжелой. Нищета, отчаяние и серый дождь с утра до ночи.

Утром поднялась, когда серый сумрак за окнами едва начал светлеть. Подошла к окну — и отпрянула. Прямо у входа стоял бледный человек в длинном сером одеянии и широкополой шляпе. Он крутил во все стороны головой, пытаясь заглянуть в окна.

Человека узнала сразу — это был просветленный Освальд, старший сын старейшины Уго. Нет никаких сомнений — именно он допрашивал вчера привратника Эофима, пытаясь найти меня.

Увидев Освальда, я одновременно испугалась и обрадовалась. Было приятно видеть знакомое лицо — пусть это даже была одутловатая, невыразительная физиономия ханжи и доносчика Освальда. Он был на пару лет старше меня; в детстве мы не раз играли вместе. Посланец из Олхейма напомнил мне о спокойной, защищенной жизни, которую я когда-то вела в Общине, пока все не изменилось.

«Вот и решение моих проблем. Старейшина готов принять меня обратно, раз подослал своего сына. — подумала я, — Выйду к Освальду, он отвезет меня домой, и больше не придется ни о чем беспокоиться. Жизнь наладится — всего лишь придется смириться. Рано или поздно это произойдет».

Решившись, я натянула прохудившиеся чулки и не успевшее просохнуть за ночь платье, с трудом надела жесткие башмаки, медленно спустилась по узкой лестнице и вышла на холодный утренний воздух. Увидев меня, Освальд встрепенулся. На одутловатом лице появилось выражение облегчения и злорадства. От маленьких юрких глаз Освальда не укрылся мой понурый, изможденный вид, разбитые ботинки, покрасневшие глаза и опаленные брови. Сын старейшины прекрасно понял, что в столице мне пришлось несладко.

— Камилла, Камилла, маленькая заблудшая овечка! — протянул Освальд, подражая Просветленному Старейшине, чье место ему когда-нибудь предстояло занять. — Я нашел тебя, и мое сердце трепещет от радости и переполняется Светом.

Я принес благую весть — отец простил твою неразумную выходку. Братья и сестры по вере готовы принять тебя в свои объятья!

От гнусавого голоса и высокопарных речей Освальда мухи дохли на лету. На душе стало гадко.

— И тебе доброго утра, Освальд, — произнесла я с кривой улыбкой. — Как ты нашел меня?

— Твой никчемный отец образумился и сообщил адрес этого ужасного дома, обитатели коего погрязли в темнейшем грехе.

Освальд с отвращением покосился на краснолицего похмельного приказчика — ночного клиента моей соседки — которому в этот момент как раз приспичило вывалиться во двор. На заплетающихся ногах приказчик пересек двор и приблизился, источая убийственный запах перегара и порока. Чтобы не столкнуться с гулякой, Освальд резво отпрыгнул в сторону, угодил ногой в лужу нечистот и вполголоса выругался словами, которые Отроку Света знать вовсе не положено. После этого он, наконец, заговорил нормальным языком.

— Собирайся. Мы должны успеть на десятичасовой экспресс. В твоих интересах вернуться сегодня же. Отец сказал, что искупительное наказание станет строже с каждым днем задержки.

— А какое наказание меня ожидает сейчас? — вяло поинтересовалась я.

— Два дня у позорного столба, неделя в келье Смирения. В цепях, конечно.

Я поежилась.

— Другие старейшины были против твоего возвращения, но отец велел им не вмешиваться, — продолжал Освальд, — Он все еще хочет взять тебя к нам в дом.

Тебе несказанно повезло!

— О да, несказанно, — пробормотала я.

— Старейшина намерен сам искоренить дурное влияние твоего отца. Джейма тоже довольна. Ей позарез нужна помощница в свинарнике и в дубильне.

Мне сразу же померещился мерзкий запах гнилой кожи и навоза, который всегда и повсюду сопровождал неряшливую Джейму, вторую жену Просветленного.

Освальд поднял указательный палец к небу и назидательно поведал:

— Твой отец испортил тебя. Затуманил голову рассказами о своей распутной юности в Аэдисе. Согласись, его изгнание из общины стало правильным уроком и ему, и всем, кто к нему прислушивался.

С этим я согласиться не могла, но промолчала. Отроковицы Света не смели возражать мужчине.

Старейшина Уго всегда недолюбливал моего отца, бунтаря и чужака, и месяц назад изгнал его из общины. Это стало главной причиной моего бегства в столицу. Я не хотела оставаться в общине без отца, но были нужны деньги, чтобы мы с отцом могли жить независимо. Я надеялась заработать их в Аэдисе.

— А теперь иди и принеси вещи. Я подожду тебя здесь. Этот черномазый демон у входа поклялся хорошенько отделать меня палкой, если, как он выразился, я еще хоть раз оскорблю своим видом его глаза. Проклятый висельник!

Я послушно повернулась и поднялась к себе. Взяв саквояж, я вновь подошла к окну, собираясь с духом. Прощай, грязный дом госпожи Резалинды. Прощайте, унылые Котлы. Прощайте, так и не увиденные мной чудеса Аэдиса, города Высокой Магии и Прогресса.