Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева - Альберт Беренцев

конечно же, погорячился. Назвать эти холмы горами можно было только с сильной натяжкой. Триада повёл своим холёным пальцем с идеально ровно остриженными ногтями чуть левее — там холмы были каменными, с острыми вершинами, на самом высоком холме торчало несколько кирпичных хибар.

— Монастырь, — сообщил Чен, — Тяньшань-Джихуэй. Храм Небесной Премудрости. Там культиваторы.

Чумновский захохотал так, что, казалось, у него сейчас взорвётся пузо:

— Чего? Вот это дерьмо из спичек и желудей — даосский монастырь? Что ты несешь, желторожий?

— Еще раз назовешь меня желторожим — окончишь здесь свою жизнь, вонючий толстяк, — холодно ответствовал Чен, — А монастырь не стоит на месте. Культиваторов гнали и запрещали, или ты забыл? Вот почему они кочуют по стране и прячутся в самым глухих уголках. Они постоянно переезжают с места на место, чтобы Охранка не нашла их. Но сейчас они здесь. Информация верная. Так сказал Мастер Свфан, а он врать не будет. Ты сам слышал. И вот этот сын шлюхи и пса тоже подтверждает.

Мастера Свфана они нашли час назад, в городке Лиши, в какой-то опиумной курильне. Благообразный седобородый старик напрочь отказался беседовать с лаоваями, а кроме того не владел русским языком, так что говорил с ним только Чен. Сам Мастер Свфан был то ли триадой, то ли культиватором, то ли вообще и тем, и другим одновременно. Петя так и не разобрался, кто этот дед.

Но Мастер Свфан после долгих уговоров сказал, что культиваторов, ведающих тайны пилюль, нужно искать именно здесь — в районе деревни Цуньчуань, на берегах грязной речки, название которой Петя не мог даже запомнить, не то что выговорить.

Что же касается слов Чена про «сына шлюхи и пса», то это определение относилось отнюдь не к Мастеру Свфану, которого Чен искренне уважал, а к местному полицейскому — его отряд Пети нанял в качестве проводника по глубинному Китаю. Полицейский оказался сговорчивым, всего за пятьдесят тысяч рублей он согласился проводить Петю и его людей в нужное село.

Китайский коп был молодым безбородым парнем, на шевроне синего мундира у него был изображен дракон на желтом поле — знак Манчжурской династии, которая вроде считалась вассалами русского Императора и безвылазно сидела в Харбине, под боком у генерал-губернатора.

К счастью, русским языком полицейский не владел совсем, так что слов Чена, обозвавшего его сыном шлюхи и пса, не понял. Впрочем, Чен искренне ненавидел любых людей в погонах, так что Петя не сомневался, что после окончания путешествия Чен просто убьет этого несчастного полисмена, причем вероятно максимально жестоким способом.

Но оно и к лучшему. Можно будет забрать у парня те пятьдесят тысяч рублей, которые ему заплатили...

Барон Чумновский тем временем остался неудовлетворенным объяснениями Чена:

— Ну и чего мы тогда тут торчим, м? Пошли на гору, к культиваторам.

— Глупый лаовай, — презрительно бросил в ответ Чен, — У тебя вместо мозгов глисты, чумной барон. Если мы сейчас всей толпой пойдем к культиваторам — благородные мужи просто уйдут, как только нас заметят. А уходить они умеют быстро и незаметно, как тени в ночи. Думаешь, как они уже двести лет прячутся от русских оккупантов? Как они выживали всё это время? Думаешь, они столь же глупы, как ты? Будь так — они бы уже все отправились в мир иной. Ты можешь себе позволить быть глупым, толстяк. Культиватор — нет.

— Ну и как же нам незаметно подкрасться к культиваторам, м? — скептически осведомился Чумновский.

— Никак, вшивый барон. Мы не будем подкрадываться. Просто найдем кого-то из местных. Культиваторы знают местных. Они им всегда помогают. Когда даосы приходят к селу — они лечат людей и читают защитные заклинания. Так что нам нужен местный селянин. Тот, кто знает культиваторов лично. Его мы отправим к культиваторам с посланием, что мы друзья. Тогда нас возможно примут, как друзей. Точнее, меня примут. Такой друг, как ты, никому не нужен, лаовай. Ты вообще никому не нужен. Ты жирен и вонюч.

— Я-то может жирен и вонюч... — мрачно ответил Чумновский, — А вот твоих селюков тут просто нет. Деревня пуста. Или у тебя глаз слишком узкий, чтобы видеть?

Чен повернулся к Пете:

— Прикажи Чумновскому молчать, брат Нагибина. Если Чумновский скажет еще хоть слово — клянусь, я вскрою ему пузо и лично проверю, сколько у него там глистов.

Петя на это только холодно пожал плечами. Ему в принципе было плевать, жив Чумновский или нет. Правда, Чумновского сопровождали двое наёмников, и вот эти парни уже глядели на Чена так, как будто у них чесались руки пристрелить китайца.

Но Петя бездействовал. Он не собирался быть арбитром между двумя ублюдками, так что эту роль пришлось сыграть графу Соколову.

— Не ссорьтесь, господа, — примирительно произнёс Соколов, — И вообще, глядите...

Отряд уже дошёл до самого центра деревни. Здесь было нечто вроде площади, а еще длинный дом с особенно островерхой крышей. То ли храм, то ли ратуша, то ли кабак... Петя понятия не имел, что у китайцев обычно стоит в центре селений.

Площадь была пуста, но на древнем телеграфном столбе рядом с «ратушей» развевались два флага — черное полотнище, изображавшее огурец, насаженный на вилку и второй флаг — голубой, с белым изображением коронованной планеты.

— Что за глупые лаовайские картинки? — нахмурился Чен.

— Голубой флаг — это знак Международной Магократии, — объяснил граф Соколов, как всегда безупречно вежливый, даже при разговоре с таким грубияном, как Чен, — Китай формально оккупирован Пяти Империями именно по международному мандату. А огурец на вилке — фамильный герб Грутенов, правящего дома Голландии. Судя по всему, мы сейчас в зоне ответственности Голландских оккупационных сил.

— Ну и где же эти оккупационные силы? — нашёл очередной повод для недовольства Чумновский, — Я не вижу никаких голландцев. Ни голландцев, ни китайцев, вообще никого.

— Мда, странно... — протянул Соколов.

Чен и полицейский обменялись парой фраз на китайском. Потом Чен презрительно плюнул на землю и объяснил ситуацию:

— Нет здесь никаких голландцев. Голландцы все обоссались и сейчас сидят на своей базе в Люлине. А ходить по стране, кишащей триадами и культиваторами, и борцами за свободу они боятся. И правильно делают. Эти голландцы трусливы, но не глупы. Так что они повесили тут свой поганый флажок, чтобы ваш не менее поганый русский Император видел, что голландцы взяли под контроль нужный район, как