Встречи на полях - Мелисса Фергюсон

его растительным движением, принимает всерьез все мои замечания и полностью переворачивает свой мир, лишь бы согласиться со мной (хотя я, чтобы вы знали, могу загубить даже суккуленты).

На самом деле редактор обладает опасной властью. По щелчку моих пальцев Освальд сделает темой своей следующей книги «Бетонные сады, путь будущего».

Но сегодня я собираюсь использовать свою власть по полной.

– Итак, наш план на день, – говорю я, копаясь в сумке в поисках ключей. – Я нашла в центре милое бистро, в котором уже зарезервировала нам столик. Я подумала, мы можем начать с чашечки кофе и бранча, а дальше как пойдет. Ты любишь рыбу? Я слышала, их камбала, фаршированная креветками, – это нечто…

– У меня аллергия, – вклинивается Освальд, и, похоже, его настолько удивляет собственный ответ, что он тут же закрывает рот.

– Аллергия, – растерянно повторяю я и вижу, что Освальд начинает краснеть. Ничего страшного. Я с легкостью перестраиваюсь. – Все в порядке. В полном порядке. У них есть много других блюд. Я уверена…

– Я не смогу там есть, – снова перебивает меня Освальд и опять захлопывает рот.

– А.

Учитывая, что этот мужчина настолько инертен, что однажды попросил меня «не переживать из-за аванса за следующую книгу» (тут немедленно вмешался его агент и стал отрицать все, что Освальд сказал), должна признать, я немного удивлена такой реакцией. Как-то я видела интервью Освальда на утреннем шоу, в ходе которого ведущий по ошибке взял сценарий выпуска следующей недели и полчаса расспрашивал его о книге под названием «Дилемма убийства». Поправил ли его Освальд? Нет. Он продолжил сидеть с пылающими ушами, отзываться на имя Скиппи Джи и едва слышно отвечать, что собирается делать после того, как тридцать лет провел за решеткой.

Да ради всего святого. На удаляющейся линии роста волос Освальда появляются капли пота.

– Не проблема, Освальд, – как можно более успокаивающим тоном говорю я, положив руку ему на плечо. – Мы сходим куда захочешь. Куда угодно. Это же твой день.

У меня урчит в животе.

Куда угодно, Осси. Пока мой живот еще не привлек всеобщее внимание своим бурчанием.

Но, к моему удивлению, он качает головой.

– Ну же. – Я ободряюще киваю. – Просто назови место. Мы пойдем куда угодно.

Наконец он отвечает. Настолько тихо, что мне приходится наклониться, но все же. Я хмурюсь, не понимая, верно ли я расслышала.

– Что, прости?

Я почти прижала ухо к его губам, его дыхание щекочет мне кожу, и он шепчет:

– Я пощусь.

Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза.

– У тебя… пост. Ну… – Я начинаю лихорадочно соображать. – Ничего. Вообще-то это отлично, Освальд. Правда отлично. Ты молодец. – Я собираюсь добавить что-то вроде: «Мы можем сходить туда, и ты расскажешь мне о своей новой идее за бокалом воды, пока я буду пробовать шампанское, куриный гамбо[15], корифену и тирамису», – как вдруг ощущаю у себя за спиной чье-то присутствие.

И оборачиваюсь.

За мной, вытянув руки вдоль тела, стоит Уильям Пеннингтон, который явно готов вмешаться в наш разговор. Я не знаю, как давно он здесь, но во время образовавшейся паузы он делает шаг вперед и протягивает руку.

– Мистер Мейкерс, приятно познакомиться. Я Уильям Пеннингтон, новый издатель импринта «Пеннингтон Пен» и заместитель директора.

Освальд озадаченно смотрит на высокого мужчину и неуверенно протягивает ему руку.

– А что… случилось с Гарри? – спрашивает он.

– Вы построили план на день? – интересуется Уильям так, будто не услышал вопроса.

Освальд моргает и смотрит на меня.

– Да, – воодушевленно вклиниваюсь я. – Мы собираемся… – Но мне на ум не приходит ничего, кроме бискотти[16]. И маникотти[17]. И латте с пенкой в форме листка. В ресторане, счет в котором был бы равен моей недельной зарплате. И все бесплатно.

Я вижу, что Уильям выжидающе на меня смотрит. Ну же, Сав. Ты же все спланировала. У тебя, помимо еды, есть много планов. Думай. Что было в списке? Сходить на бранч в «Бутчер энд би». Побродить по «Парнассусу» и «Букшопу» (ради… книг). Пообедать в «Марго». Быстренько выпить в «Аттабое» и послушать Трэйса Грина на открытии КБА.

Вот это меня особенно воодушевляет. Я имею в виду Трэйса Грина. Я обожаю его с колледжа. Более того, именно благодаря ему я начала писать.

Я тогда в очередной раз рассталась с Феррисом и читала одну из книг Грина. И меня затянуло. Затянуло. Я прочла двадцать четыре его романа за два месяца, а следующие три провела в унынии, мечтая о новом. Все думали, что я страдаю из-за Ферриса. Но это было не так. Не в тот раз. То есть расставание, разумеется, далось мне нелегко, но оно разбило мне сердце не так сильно, как осознание того, что у меня не осталось непрочитанных книг Грина. Мне нужно было ждать целых девять месяцев до следующего релиза, и это было невыносимо.

В конце концов что произошло с Кларой в «Женщине в поезде»? Сможет ли она в итоге выбраться из того люка?

Эти романы оказали такое влияние на мою жизнь, что я пошла в секретариат, положила одну из книг Грина на стол перед методистом и заявила, что хочу перевестись на другой факультет. Я больше не собиралась становиться медсестрой. Моя жизнь начала вращаться вокруг слов.

С помощью них совершенно незнакомый человек утешил меня, помог забыть о проблемах – пусть и на время, но ровно столько мне потребовалось, чтобы сделать передышку, – и посредством ненавязчивых воодушевляющих посылов, красной нитью проходящих через его динамичные романы, показал мне, что значит следовать за своей мечтой. Отправляться в приключения. Дерзать.

Слова на бумаге стали моей страстью. И с того момента я знала, что дарить кому-то эти приключения, жизнь, радость, надежду, целый мир – это невероятная честь.

Писать романы – да и вообще играть любую роль в создании книг – значит обладать суперсилой.

– L’écureuil volant[18]! – визжит Жизель в другом конце помещения, победоносно сцепившись с Делайлой костлявыми пальцами. Я не видела ее такой счастливой с тех пор, как Трину из бухгалтерии уволили и на парковке освободилось ее место. – После него в «Парнассусе» хотят обсудить твою воскресную автограф-сессию. А потом, если ты не против, я забронировала фантастический сеанс маникюра и педикюра в «Пейнтбоксе».

– Мистер Мейкерс. – Уильям снова привлекает мое внимание, и, хотя он улыбается Освальду, я вижу в его мельком брошенном взгляде стальной проблеск. – Вы же прилетели из Невады?

Освальд смотрит на Пеннингтона так, будто это вопрос с подвохом.

– Да, – неуверенно отвечает он.

– И собираетесь улететь завтра?

Небольшой второй подбородок Освальда трясется, а взгляд мечется от Уильяма ко мне, будто он пытается понять, где ловушка.

Наконец он едва заметно кивает.

– Ну, мы в «Пеннингтоне» хотели бы, чтобы ваши усилия не прошли даром и вы с пользой провели здесь время, – продолжает Уильям. – Так что, пожалуйста, скажите, чем бы вы хотели заняться перед вечерним банкетом?

Предыдущая долгая пауза выглядит мгновением по сравнению с той, которая наступает сейчас, и мы, кажется, целую вечность наблюдаем за размышлениями Освальда. Его влажные голубые глаза осматривают вестибюль так, будто это самый глубокий вопрос, который ему сегодня задали, и я начинаю беспокоиться. Что он скажет? Я могла бы предсказать ответ любого другого человека. Но Освальд для меня загадка. Никогда не знаешь, что он выдаст.

Ладно… это не страшно. В нашей ситуации все еще остаются плюсы. У меня есть кредитка компании. Я проведу выходной, показывая Освальду город. И, если позволите заметить, выгляжу я довольно стильно: на мне темно-бордовый кардиган, белая блузка, черные колготки и модная серая юбка, чей подол разлетается достаточно, чтобы показать, что я нескучна, но профессиональна. Этот наряд я надела в честь победы, которую одержу, когда отправлю рукопись, и бесплатного выходного. Мне пришлось постараться, чтобы влезть в эти вещи, но даже Оливия утром сделала мне комплимент, а это дорогого стоит.

– Я… Кажется, у вас тут есть флоатинг.

Мои мысли останавливаются.