Война братьев - Джефф Грабб

Мишра потянулся вперед и схватил череп. Токасию удивило его проворство — так быстро двигаются только пустынные хищники и маленькие дети. Археолог не успела и моргнуть, а младший брат уже вертел его в руках.

— Перестань… — начала Токасия. Она хотела сказать: «Перестань и положи обратно», — но ее опередил Урза. Он набросился на Мишру, как коршун.

— Положи! — резко сказал старший. — Это может быть опасно!

— Ничего не опасно, — рявкнул в ответ младший. — Если бы это было опасно, она бы хранила его в таком месте, где мы не смогли бы его потрогать!

— Значит, он хрупкий! — крикнул Урза. — Ты его сломаешь!

— Если и сломаю, то только из-за тебя! — бросил Мишра.

В тот же миг братья сплелись в сплошной клубок, в центре которого мелькал череп су-чи.

— Отдай! — кричал Урза.

— Нет! — рычал Мишра.

— Хватит! — громовым голосом велела Токасия и обеими руками ударила по столу.

Мальчики тут же чинно встали рядом друг с другом. Череп мирно покоился на перламутровой столешнице, где и лежал минуту назад.

Токасия сердито посмотрела на мальчиков.

— У вас неплохо подвешен язык, и энергии для работы хоть отбавляй. Что ж, для начала сойдет. Остаток месяца вы проведете на кухне — это у нас школа для начинающих. И напарником у вас будет Рихло, так что я настоятельно рекомендую вам научиться с ним ладить. Если у меня с вами возникнут новые проблемы, отправитесь обратно с Блаем. — Она посмотрела на них. — Я ясно выразилась?

Братья кивнули.

— Хорошо. — Токасия поудобнее устроилась на стуле. — А теперь марш в столовую — готовится большое угощение для каравана. Очень надеюсь, что ваша драка с Рихло была последней.

Мальчики снова кивнули. Токасия махнула рукой, чтобы они удалились, и ребята мигом выскочили из палатки. Казалось, с холма спускаются два облака пыли.

Сама того не желая, Токасия улыбнулась. Они были практически одного возраста, но все же один родился раньше другого, и на этом строились их отношения. Урзе было всего десять лет, но он вел себя так, словно намного старше и несет ответственность за младшего брата. Мишре было почти десять, но он вел себя по-детски и был куда более заводным. Наверное, он с большой охотой станет пробовать все новое, думала Токасия, поскольку знает, что старший брат всегда рядом.

Тем не менее, решила она, надо будет сказать пару слов Рихло — дать ему понять, что ей очень не понравится, если ей скажут, что он пристает к братьям. Это, конечно, настроит против мальчиков других столичных гостей, от которых не укроется, что новички сразу стали любимчиками, но ничего. В конце сезона юные аристократы отправятся обратно в Пенрегон, а их место займут другие, и к тому времени ребята вполне научатся себя вести. А если нет — что же, в таком случае им придется уехать.

Улыбка исчезла с лица Токасии, едва она взяла в руки су-чи. Внимательно осмотрев его — археолог опасалась, не повредили ли мальчики череп во время борьбы, — она увидела, что драчуны каким-то образом соединили вместе две половинки силового кристалла. Продольная трещина исчезла, камень снова стал единым целым. Более того, в его недрах затеплился мерцающий свет, совсем слабый, но было ясно, что камень сохранил часть своей энергии.

Токасия смотрела на череп и его кристаллическое сердце до тех пор, пока не появилась Лоран — звать ученую ужинать с учениками, погонщиками и их хозяином Блаем. Но и за столом ее мысли то и дело возвращались к двум маленьким мальчикам, поселившимся этим утром в ее лагере.

Прошел год, а Токасия так и не отправила мальчиков обратно в Пенрегон. За ним прошел еще один, затем другой, третий, четвертый и пятый. Урза помирился с Рихло, а Мишра научился обходить чужие кровати стороной. Лоран, напротив, покинула раскопки на долгие пять лет. У Блая пало очередное стадо зубров, и он безуспешно пытался уговорить Токасию продать ему онулетов. Археолог же продолжала раскопки, попутно воспитывая ребят, оставленных на ее попечение.

Поначалу она считала Урзу и Мишру двумя половинками единого целого — еще бы, они всякий раз переглядывались, прежде чем ответить на вопрос. Но на самом деле мальчики были очень разными, и пустыня резко подчеркивала несходство их характеров.

Урза от месяца к месяцу становился все более усердным и прилежным, старательно изучая любые обрывки информации о транах, собранные Токасией. Он разбирал списки машин, откопанных в предыдущие сезоны, копался даже в материале, выброшенном за ненадобностью. И надо сказать, что в этих отбросах он обнаружил немало ценного, а именно — детали к механизмам, найденным в раскопе позднее самих этих деталей, которые и выбросили как мусор потому, что было неясно, к чему их приложить.

Очень скоро Токасия поняла, что Урзу больше всего увлекает сам процесс выяснения того, как работает та или иная древняя машина. В двенадцать лет он разобрал передние конечности онулета, и Токасия пригрозила вывезти его в пустыню и оставить там на произвол судьбы, если он не починит машину. Братья за одну ночь полностью перебрали неуклюжее чудовище, да так, что новая конструкция перестала дергать головой при движений вперед — мальчики устранили тот самый дефект, благодаря которому опознали в онулете машину в первый день пребывания в лагере.

Под лучами жаркого солнца старший брат становился все стройнее и жилистее. Его волосы выгорели и стали похожи на сноп соломы, и Урза теперь собирал их на затылке в конский хвост. Его знания были всеобъемлющими, а интуиция — превосходной.

Сухой пустынный воздух шел на пользу и Мишре. Пока Урза с головой зарывался в изорванные свитки и карты, Мишра зарывался в землю, учась копать и просеивать. Младший проводил в поле больше времени, чем старший, он облазил все окрестные холмы и пересохшие русла. Вскоре он мог с одного взгляда оценить, насколько глубоко придется вскрыть тот или иной курган, прежде чем в песке обнаружатся останки транских машин. И чаще всего оказывался прав.

Токасия заметила, что Мишра проводит с другими учениками и с землекопами Ахмаля значительно больше времени, чем его брат. После ужина, пока Урза бился над тайной сочленений скелета очередной машины, Мишра сидел у костров в лагере фалладжи и развесив уши слушал сказки и легенды пустынников: те рассказывали о набегах, героях, джиннах, о том, как колдуны заточали огромные города в бутылки и превращали провинившихся людей в ослов. Как и Урза, Мишра многое узнал о транах — но о тех транах, которые жили в памяти народов пустыни, — о полубогах, которые с помощью своих таинственных машин создавали удивительные города, наводившие на всех ужас.

Токасия подозревала, что землекопы заодно научили Мишру пить набиз — крепкое вино, приправленное корицей, которое фалладжи так любили, — но решила, что не стоит пытаться вывести младшего на чистую воду. Она считала, что чем быстрее Мишра перестанет нуждаться в опеке старшего брата, тем лучше. А Урза, казалось, настолько погрузился в свои занятия, что уже и не замечал, что его брат проводит большую часть времени с другими.