Рывок на волю - Борис Седов

Я знаю, что сделал тебе очень больно. И не сколько физически, сколько… Ну ты меня понимаешь!

А понимала ли ты хоть когда-нибудь, девочка, что за последнее время ты стала очень мне дорога? Дорога настолько, что где-нибудь через год, когда все утрясется, я тебя обязательно разыщу. Обязательно! Отвечаю!!! И в тот момент я хочу увидеть прекрасную девушку, а не зеленую трясущуюся наркошу. Пообещай, что будет именно так.

Обещаешь?

Спасибо!!!

А за то, что я вырубил тебя хлороформом, еще раз прости. Я очень не хотел этого делать. Поверь!

Целую, целую и еще раз целую! И, возможно, люблю! Только без герыча.

Извини за сумбур. Совсем нету времени.

И спрячь эту записку подальше. Ни в коем случае не показывай никому. Пусть она будет лишь нашей.

БУДЬ УМНИЦЕЙ. Я В ТЕБЯ ВЕРЮ!

Твой Костоправ».

Как ни старался, я все же потратил на это письмо чересчур много времени. А оно меня и так поджимало. А ведь еще надо было придумать, куда…

Да куда ж его спрятать, проклятое, чтобы никто до него не добрался раньше Кристины!

Я метнулся в комнату, где она спала на кровати.

Куда?!!

– Прости меня, девочка, – прошептал я и еще раз, теперь уж точно последний, поцеловал Крис.

Я скомкал письмо в тугой шарик и засунул его под крышечку Кристининого дезодоранта.

Вот теперь, кажется, все! Цейтнот достиг угрожающих размеров!

– До свидания, малышка, – еще раз прошептал я и сломя голову понесся из дома…

Джип даже не был оборудован сигнализацией – все равно из Ижмы его никуда не угнать. Так считал кум. Я посчитал иначе: «Угоню, раз плюнуть!» Завел движок и, оставив машину немного погреться, поспешил отворять ворота.

Вот здесь-то и возникли первые сложности за весь сегодняшний день. Я не сумел разобраться с внушительным чугунным запором, который соединял две не менее внушительные створки. А ведь сколько раз наблюдал украдкой за тем, как кум легко, без каких-либо ключей или приспособлений, разбирается с этой щеколдой. Но, видимо, был в ней какой-то секрет. А на разгадывание головоломок у меня совершенно не было времени. И я уже начинал мандражировать – ведь в любой момент мог спалиться в этом дворе.

А вдруг куму сейчас взбредет в голову позвонить домой и узнать, как здесь дела? Хотя такой привычки он не имеет, но кто его знает? А как возьмет и припрется сейчас сюда за какой-нибудь надобностью? Вдруг что забыл? А вдруг… Да всякое может случиться!

Минут пять я метался по двору в поисках какого-нибудь инструмента, чтобы попробовать взломать проклятую щеколду. Мне был нужен лом. Или хотя бы большой топор. Маленький, почти игрушечный – я это знал – хранился в доме на кухне. И ничего больше. Только топорик. Что-нибудь подходящее мне могло оказаться лишь в гараже, но он был заперт на огромный амбарный замок. Впрочем… попытка не пытка. Все равно не осталось времени на размышления, а так хоть какое-то решение головоломки.

Я вскочил за руль внедорожника, врубил заднюю передачу, откатил машину назад. Закрепил ремень безопасности. Перекрестился…

Джип буксанул всеми четырьмя колесами и резво рванул вперед. Кра-ах!!! Мощный бампер шарахнул по гаражным воротам! Меня вдавило в ремни! И все… И ничего… Кажется, я здесь застрял!

Не пытаться же выбраться из Ижмы в арестантской робе! Или в форме одного из конвойных! Да меня же сразу спалят! К тому же я уже настроился на машину!

Что делать, что делать?!! Что делать, черт побери!!!

Нет, все-таки к дьяволу эту машину! Я пришел к другому решению, хотя раньше не держал его в голове, даже как резервное.

Чисто автоматически вырубив зажигание, я выскочил из внедорожника и побежал в дом. Анжелика по-прежнему безжизненно лежала у входа на кухню, но я бросил на нее лишь мимолетный взгляд и ворвался в спальню кума. Там мне потребовалось не больше пары минут на то, чтобы выпотрошить платяной шкаф, скинуть с себя робу и втиснуться в старые потертые джинсы, футболку и серенький незаметный джемпер. В прихожей я обнаружил выцветшую ветровку и кроссовки с вложенными в них несвежими носками. Плевать, я не брезглив. Напялил носки, напялил кроссовки, которые, к моей радости, оказались мне впору, и не откладывая ни на секунду, отправился в путь. Через поселок. Рискуя в любой момент напороться на кого-нибудь из сотрудников зоны, больнички или УИНа, которыми кишмя кишела вся Ижма. И которым отлично была знакома моя физиономия.

У скамейки, возле которой развалились двое моих конвойных, я на минутку задержался, проверил у каждого пульс, пощупал их разбитые темечки и поставил диагноз, что жить оба будут наверняка. Потом извлек из одного из волынов обойму, засунул ее себе в карман, а пистолет бросил на землю. И, приоткрыв калитку, осторожно высунул нос наружу. Ни единой живой души вокруг не наблюдалось. К тому же к моей большой радости начал накрапывать дождик, который должен был очистить улицы Ижмы от лишних свидетелей. А кроме того, я мог, не вызывая ни у кого подозрений, накинуть на голову капюшон. Тоже плюс, и притом преогромный. В какой-то мере капюшон скрывал мое лицо от любопытных.

Мне очень помогли прогулки по поселку весной, когда я был на расконвойке. Тогда, пораньше отделавшись от Кристины и не спеша возвращаться в зону, я подолгу шатался по улицам Ижмы, изучив их за это время вдоль и поперек. И теперь без проблем и без колебаний определил для себя дальнейший маршрут. И минут за сорок прошел через поселок по этому маршруту, как по проспекту. В обход торных троп и местных тусовок возле ларьков и магазинчиков. Встретив по пути лишь нескольких человек, которые не проявили ко мне никакого интереса. Дождь усилился, перешел почти в ливень, и обитатели Ижмы спешили поскорее укрыться где-нибудь от непогоды. А потому не только капюшон у меня на голове, но и моя стремительная походка казались совершенно естественными. Не было бы дождя, так хрен бы кто заставил меня так спешить – чуть ли не бежать, – притягивая к себе любопытные взгляды!

Одним словом, удача, на секунду отвлекшись в тот момент, когда я не смог отворить ворота и выкатить из двора внедорожник, опять обратила на меня внимание. Все вновь складывалось весьма удачно. Я без проблем вышел за пределы поселка и сразу очутился в светлом и чистом сосновом бору, куда местные домохозяйки ходили за грибами и голубикой, а тинейджеры на пикники, пьянки и по другим интимным делам.

Я выбрал одну из многочисленных тропинок и перешел на легкий бег трусцой, глубоко вдыхая одуряющий аромат влажной хвои. Мне предстояло сделать крюк по тайге, чтобы обогнуть свою собственную зону, которая сейчас находилась примерно в километре справа от меня, тянулась вдоль реки – а значит и вдоль моего курса – на три километра, а в ширину не достигала и полутора тысяч метров. Примерно в четырех километрах от зоны вверх по течению Ижма делала крутой поворот, за которым можно было смело выходить на берег, не опасаясь быть замеченным в бинокль с наблюдательных вышек, и начинать искать возможности для переправы. А пока предстояла сравнительно приятная прогулка по широкой тропинке через безлюдную тайгу.