Дитя с зеркалом - Анхель де Куатьэ

Смотрите, овца ваша уже объедает лавр с венков ваших — вот она справедлива!»

Так говорил я тем, кто справедливости ради даже овце запретили умереть, думая при этом: «Не досталось мне жизни, так и ты, овца, смерти своей не получишь!»

Пытаешься ли ты всё ещё побороть смерть или решил уже всё-таки жить, друг мой? Поторопись, ибо у тебя одна жизнь!

Твой Заратустра

Стокгольм

Привет из города, где даже мудрецы обласканы, шлёт тебе Заратустра!

Вот думал я, сколько сочетается мудрость с народной славой и не является ли слава эта проклятием для мудреца? Думал я и не нашёл ответа на вопрос свой, ибо не знаю я, что такое народ.

Народ — те это, кто представляют народное мнение, или же те, чьё мнение они представляют? Не кажется ли тебе, что народ безгласен и можно представлять его потому лишь, что нет его вовсе?

Кто же тогда те, кто говорит от народа, если не лицедеи и обманщики? Хорошую же мудрость способны воспеть такие представители! Вот почему говорю я: «Бойтесь мудрецов, призываемых властью, — они утверждают иллюзию!»

Но что же тогда мудрец? Хуже ли от того он, что обласкан славой, или нет? Нет. Но хочет ли он быть обласкан? — вот вопрос, который должен задать себе мудрец всякий.

Всё, чего добивается человек, есть цель его. Потому о целях действительных судят ретроспективно. Те мудрецы, что были обласканы — желали быть обласканными. Видно, не любили матери их, что так теперь жаждут они ласки. Пусть же будут они обласканы!

Нашли обласканные мудрецы ту мудрость, что была ко времени и воспели её, но не мудрость сама по себе была целью их.

Всякой мудрости — своё время, ибо жизнь не повторяется! И потому заключил я, что нет мудрости самой по себе, а есть лишь мудрость ко времени и мудрость не ко времени.

Забавнее всего выглядят те мудрецы, что обласканы были посмертно. И потому понравился мне город этот, где мудрецов прославляют при жизни, своевременными мудрецами зову я их!

И пошёл я к тем, что распределяют ласки, заготовленные одним, и сказал им:

«Прославляя мудрость, не мудрость прославляете вы, но время. Но хотите ли знать вы, как узнать мудрость, что чужда времени?»

«Да», — сказали они мне и насупились.

И вот что говорил им тогда Заратустра:

«Хорош лишь тот пахарь, кто сеет хлеб, чтобы кормить самого себя, ибо хорошо он сеет. Хорош лишь тот пекарь, что печёт хлеб, чтобы самому есть его, ибо хорошо он печёт.

А потому хорош тот мудрец, который мудрость свою готовил для самого Себя, чтобы насытиться ею. Хороша мудрость счастливого человека, что осчастливил плодами мудрости своей Себя самого.

Не бойтесь эгоиста, если он счастлив, но бойтесь того, кто ведёт себя как эгоист, будучи несчастным. Разве же мудрость несчастного осчастливит Другого? Так за что же вы ему платите?

Не за мудрость следует платить вам, но за счастье, дарованное мудростью, ибо жизнь одна, а другого критерия нет, кроме радости».

И тогда сказали мне раздатчики прославлений: «Идиот тоже, может быть, счастлив, ибо он радостен. Но разве он мудр?»

Я же подивился их речи: «Он, может быть, мудр, но мудр он для себя, но он точно немудр для Другого. Не будете же вы платить тому, кто ничего вам не дал!»

Они же говорили мне: «Мы будем платить лишь тому, кто помогает развитию нашему!».

«Знаете ли вы, отчего люди несчастны? — спросил я тогда. — Оттого несчастны они, что путают радость свою с удовольствием!

Радость — то дитя блаженное слова "Довольно!", удовольствие — слова ненасытного "Ещё!", а потому удовольствия всегда мало и жаждущие удовольствия — несчастны.

Поиск удовольствия своего зовёте развитием вы, тогда как это поиск конца! Неужели же готовы вы платить за смерть свою?»

Тут совещались они и сказали мне: «Ну а если нет в мудреце духа?»

«Духа, что подобно птице парит над пропастью?» — уточнил я.

«Да!» — ответили они хором мне.

«Духа, что бьёт по людским сердцам подобно жёсткому молоту по наковальне?» — снова уточнил я.

«Да!!» — снова восклицали они.

«Духа, что подобно бушующему ветру надувает содрогающиеся паруса?» — уточнил я и в третий раз.

«Да!!!» — кричали они мне в ответ.

«Жизнь, погляжу я, завораживает вас лишь в предвкушении смерти, — ответил Заратустра раздатчикам прославлений. — Страх смерти, переодетый в маскарадный костюм идеализма вашего, зовёте вы духом!

Но не то дух, что щекочет вам нервы, а то, что придаёт мне силы, ибо он и есть жизнь! Как же можете вы измерить дух мой?»

Ты один только и знаешь дух свой, дорогой мой друг, так неужели же ты не ценишь его и будешь расплёскивать?

Твой Заратустра

Рио-де-Жанейро

Здравствуй, друг мой любезный! Вот и очутился я в городе, где даже ночи светлы огнями радости!

Улицы залиты здесь светом безумных огней, и слышится музыка отовсюду! Тысячи людей, что раскрашены сумасшедшими красками, в перьях и серпантине, озаряют площади города этого своим безудержным смехом!

Краски смеха, что пронзительней тысячи солнц, и огни страсти, что сильнее бушующих водопадов, — вот он, гимн радости Человека! Ночь — вот он, источник света, искрящийся для тех, кто любит! Вот он — лучащийся нектар сладостный для сладостных уст!

Их, своих небожителей, манит она, ночь восторженная, как отблеск свечи золотой зовёт мотылька к себе беззаботного, опьянённого светом!

Так и летят они, влюблённые, на открытое пламя, крылья расправив трепетные и смеясь в лицо смерти, ибо чувствуют они запах блаженный ночи, не знающие страха пересмешники!

Влюблённые — дети невинные, которым не спится ночью. Влюблённые — это дети задорные, что темноты не боятся. Влюблённые — это дети раскованные, и эгоизм их блаженным нектаром становится для Другого!

Как же хочется вкушать перламутровый свет Другого в этой беспредельной ночи! Как же хочется пить, роняя из уст в уста, терпкий Его аромат в пряном дыханье ночи!

Ночь — вот он, великий праздник близости! Ночь — вот она, жрица, срывающая удила страха! Вот уж поистине нет препятствий, когда они не видны!

Прочь любовь с её сантиментами и обидами! Прочь больное дитя воображения, прочь! — ночь играет свою волшебную песнь!

Трепещите восторгом, не ведающие страха! Исходите на нет, пожирающие стон наслаждения, в своём безраздельном «Да!»!

Ночь не знает препон, не знает запретов она и назидания! Вершительница судеб, она отрывает жизни потайную дверь к Свету!