Цугуми - Банана Есимото

Неожиданно моё внимание привлёк мужчина, который шёл по другой стороне улицы, и это был не кто иной, как мой отец. Мне показалось странным, что он, как и все другие, шёл с непривычно суровым выражением лица. Дома оно проступало только тогда, когда он начинал дремать перед телевизором. Я с большим интересом наблюдала за «публичным выражением лица» моего отца. В этот момент из здания, где находилась папина фирма, выбежала женщина и громко позвала его. В руке она держала пакет, в котором, видимо, находились какие-то документы. Отец обернулся и, судя по его улыбке, сказал что-то вроде: виноват, виноват. Запыхавшаяся женщина передала ему пакет, поклонилась и вернулась в здание. А отец быстрыми шагами направился к станции метро. В это время сменился сигнал светофора, и поток людей двинулся на другую сторону улицы. Я заколебалась было: а не попытаться ли мне догнать отца, но поняла, что уже опоздала, и, глубоко задумавшись, осталась стоять на темнеющей улице.

Этот небольшой эпизод с забытым пакетом дал мне возможность подсмотреть маленький кусочек жизни моего отца, которую он вёл до нашего приезда. А это была долгая, долгая жизнь. Те годы и месяцы, которые мы с мамой прожили в приморском городке, отец всё время дышал токийским воздухом, ссорился со своей прежней женой, работал, добивался успехов, питался, что-то забывал, как это было сейчас, иногда вспоминал обо мне и маме, которые жили в далёком городе. Этот город, который для меня и мамы был местом жительства, для отца, видимо, был только местом отдыха в субботу и воскресенье. Возникало ли у него желание отказаться от нас? Я думаю, что, определённо, возникало. Конечно, он никогда не обмолвится об этом в нашем присутствии, но иногда в глубине души он, должно быть, думал, что всё это требует слишком больших усилий, которые вряд ли того стоят.

Однако, как это ни странно, мы разыграли сценарий, в котором превратились в «типичную счастливую семью». Каждый бессознательно стремится не показывать неприятные чувства, которые могут спать в глубине его души. Жизнь – это игра, думала я. Хотя слово «иллюзия» означает почти то же самоё, но слово «игра» было мне ближе. Всё это вихрем пронеслось в моей голове, когда я стояла в тот вечер на пустеющей улице. Каждый человек прячет в своём сердце и хорошее, и плохое, но он один несёт в себе тяжесть всего этого и стремится, насколько возможно, быть добрым к тем, кого любит.

– Отец, не перенапрягайся, иначе можешь перегореть, – сказала я.

Отец поднял голову и растерянно посмотрел на меня.

– Не перенапрягайся? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду то, что ты рано возвращаешься домой, покупаешь подарки, покупаешь мне платья. Если ты будешь делать слишком много, то это тебя быстро утомит.

– Что ты там перечислила последним? Я не покупал тебе одежду, – рассмеялся он.

– Но я надеюсь, – в свою очередь рассмеялась я.

– Перегореть. Что это такое?

– Это означает, что тебе быстро надоест семья, ты начнёшь гулять на стороне, пить саке, ворчать на нас.

– Может, когда-нибудь это и случится, – отец вновь рассмеялся. – Но ты знаешь, сейчас я прилагаю все усилия, чтобы создать новую жизнь с тобой и твоей мамой. Сколько лет я ждал момента жить так, как хочу, и теперь, наконец, наслаждаюсь этим. Я знаю, что есть люди, которые любят жить только ради себя и получают от этого удовольствие. Но твой отец не такой. Он предпочитает спокойную и мирную жизнь в кругу семьи. Поэтому с прежней женой у нас не сложились отношения. Она не любила детей, ей нравилось проводить время вне дома, она не умела вести домашнее хозяйство. Конечно, подобные люди, естественно, существуют, но я мечтал о дружной семье, когда можно с удовольствием каждый вечер вместе смотреть телевизор, а по воскресеньям, как бы это ни было обременительным, совершать совместные поездки. За то долгое время, когда я жил вдали от вас, и вспоминая одиночество тех дней, я понял, насколько это важно – иметь рядом с собой близких и искренних людей. Конечно, когда-нибудь моё отношение к вам может измениться, и, возможно, вам это будет очень неприятно, но это тоже жизнь. Если настанет час, когда наши сердца вдруг перестанут биться в унисон, то именно для этого момента мы и должны сохранить в себе как можно больше прекрасных воспоминаний.

Отец перестал есть, пока говорил. Тон его голоса был спокойным и звучал как-то отстраненно. Вместе с тем я впервые со времени приезда почувствовала с ним настоящую близость.

– Я думаю, что маму всё ещё многое беспокоит, но она об этом не говорит. Например, она не может забыть место, где так долго жила, – мягко сказал отец.

– Почему ты так думаешь?

– А вот посмотри… – И отец постучал палочками по поданной ему на ужин ставриде. – Последнее время у нас каждый раз на ужин только рыба.

Это было действительно так. Но я промолчала. Неожиданно отец спросил:

– Вот ты студентка, а каждый вечер проводишь дома. У вас что, не бывает в университете никаких вечеринок и ты не можешь найти там какой-либо работы для получения дополнительного заработка, как это делают другие студенты?

– А почему ты меня об этом вдруг спрашиваешь, как это часто делают в беседах по телевидению? – рассмеялась я. – Дело в том, что я не вхожу в какой либо студенческий клуб, и поэтому у меня немного возможностей посещать дискотеки и тому подобное. Что касается работы, то у меня её сейчас тоже нет.

– Я просто хотел бы хоть однажды спросить, почему ты каждый вечер так поздно возвращаешься домой, – улыбаясь, сказал отец.

Оставшаяся на столе для мамы порция сэмбэя свидетельствовала о счастливой жизни нашей семьи.

Тем не менее, я временами до такой степени тоскую по морю, что не могу спать. И ничего нельзя с этим поделать. Иногда на улице Гиндза, где я часто бываю, порыв ветра неожиданно приносит запах солёной морской воды, и тогда мне хочется кричать. И я говорю сущую правду и совсем не преувеличиваю. Всё тело моментально пропитывается этим запахом, и я замираю на месте, не в состоянии даже пошевелиться. Чаще всего в это время стоит хорошая погода, и чистое небо простирается далеко в сторону моря. В такие минуты мне хочется отбросить сумку с пластинками, купленными в магазине «Санъё гакки», и бежать на ту грязную дамбу, о которую плещутся морские волны, и вдыхать полной грудью запах моря, пока всё тело не заполнится им. То, что со мной случается, называют ностальгией, и, как говорят, она постепенно теряет свою остроту.

На днях это произошло, когда я была вместе с мамой и мы только что вышли на широкую многолюдную улицу. Сильный порыв ветра принёс запах моря, который мы сразу почувствовали.

– Запах моря, – вымолвила мама.

– Посмотри, запах идёт оттуда, там морской причал Харуми, – рукой показала я, определив направление ветра.

– Видимо, так, – улыбнулась мама.

Она захотела купить цветов, и мы направились к парку, который прилегал к причалу Харуми. Это был редкий день в период дождливого сезона, когда небо почти расчистилось от постоянно нависающих туч. Мимо прогромыхал автобус, направляющийся к причалу Харуми, и этот звук ещё долго стоял в наших ушах.