Канун Рождества - Алекс Вуд

Дженнифер была полностью согласна с подругой.

– А ты уверена, что правильно записала адрес?

– Конечно уверена! – фыркнула Элизабет.

Она не терпела сомнений в том, что она все делает правильно.

– Ты что, не знаешь Бланш? Снять полуразрушенный дом вполне в ее характере.

И Элизабет смело потянула на себя дверную ручку.

Вопреки ожиданиям, дверь отворилась легко и без скрипа. Внутри было довольно темно, но тепло и сухо. В коридоре этажом выше горел свет, и подруги увидели широкую деревянную лестницу. Перила ее кое-где обрушились, а ступеньки подгнили, но в целом это была вполне симпатичная лестница.

– Если я сломаю здесь ногу, Бланш мне заплатит, – пробормотала Элизабет, скидывая капюшон кокетливой короткой шубки. – Подожди секунду.

Она достала из сумки маленькую расческу и принялась прихорашиваться.

– Ты как на свидание идешь, – рассмеялась Дженнифер, поднимаясь по лестнице. – Кого ты удивлять собираешься? Бланш?

– Красивая женщина всегда должна выглядеть красиво! – гордо сказала Элизабет, убирая расческу в сумку. – Вот поймешь это, и сразу все вокруг тебя изменится. Люди будут по-другому к тебе относиться, и мужчина стоящий в жизни появится, а не бухгалтер какой-то… или кто он там у тебя?

– Лучше скажи, куда дальше идти, – рассмеялась Дженнифер.

– У меня записано просто «второй этаж», – недовольно буркнула Элизабет.

На площадке второго этажа все двери, за исключением одной, имели на редкость нежилой вид – тонкие, деревянные, покрашенные не позднее времен Гражданской войны противной коричневой краской, которая давно облупилась и неопрятными клочьями свисала вниз.

Зато на ту, что являлась исключением, было любо-дорого посмотреть. Надежная, массивная, из темного полированного дерева, на котором не было ни царапинки, ни пятнышка, с внушительной отливающей золотом ручкой, она выглядела как процветающая тетушка на фоне нищих родственников. Ни на одной двери номера не было, но Дженнифер и Элизабет почему-то не сомневались, что им нужна именно эта, неуместно роскошная.

Элизабет протянула руку к дверному звонку, но нажать не успела, так как дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина неопределенного возраста в необъятном ярко-красном пальто. Женщина беспрестанно оборачивалась к кому-то, кто стоял у нее за спиной, и подруги видели только крашеный шиньон на ее затылке.

– Спасибо вам огромное, моя дорогая, слов нет, чтобы выразить мою благодарность. Такой камень с души сняли… – лепетала она.

Элизабет и Дженнифер переглянулись и расступились, чтобы дать женщине пройти.

– Вы же знаете, что благодарить надо не меня, – раздался звучный голос ее невидимого собеседника, а точнее, собеседницы.

Дженнифер покосилась на Элизабет. Она не слышала этот голос очень давно, но ошибиться было невозможно. Сочный, чувственный, с чарующими хриплыми нотками, он мог принадлежать только одной женщине на свете.

Бланш Хитроу.

Красное пальто окинуло подруг быстрым оценивающим взглядом и исчезло на лестнице, махнув на прощание широким подолом.

– Чего стоите? Заходите, – обратился уже к ним голос из квартиры, и тотчас в темном холле зажегся свет.

– Бланш! – взвизгнула Элизабет и бросилась на шею подруге. – Какая ты стала…

Да, Бланш Хитроу было не узнать. Она никогда не отличалась особой красотой, но сейчас в ней появилось то, что в женщине порой ценится гораздо выше яркой внешности, – шарм и стиль. В школе у Бланш была тоненькая темно-русая косичка, которая за годы ее таинственного отсутствия превратилась в роскошную черную шевелюру. Гладкие блестящие волосы были рассыпаны по плечам, а прямая челка придавала прическе Бланш нечто древнеегипетское.

Темные как вишни глаза были подкрашены сильно, но со вкусом, а прозрачная помада искусно скрадывала недостатки узких изогнутых губ. Одета Бланш была в черное шелковое кимоно, расшитое золотистыми и алыми цветами; на узких запястьях поблескивали тонкие браслеты.

– Ты просто чудо! – искренне восхитилась Дженнифер.

– Стараюсь не терять время зря, – хохотнула Бланш. – Эй, Бетти, дверь захлопни.

Элизабет с недовольной миной повиновалась. Она не терпела, когда ей указывали или когда говорили комплименты кому-либо, кроме нее.

Квартира, которую Бланш выбрала для себя в полуразрушенном доме, была под стать хозяйке – дорого обставленная, красивая и чуточку таинственная. Отделка квартиры странно контрастировала со всем домом, и Дженнифер невольно спрашивала себя, как могло так получиться. Какая бессмысленная трата денег – чудесно отделанная квартира в доме, который вот-вот развалится.

Не менее удивительным было и то, что на всем убранстве словно лежал отпечаток личности Бланш. И как она только успела за три дня? Приглушенные краски, множество маленьких светильников на стенах, прозрачные драпировки и еле уловимый запах благовоний создавали неповторимую атмосферу стиля и таинственности.

– У тебя очень красиво, – прошептала Дженнифер, оглядываясь по сторонам.

– Шикарно устроилась, – не без зависти пробормотала Элизабет, вешая шубку в шкаф с причудливыми резными дверцами. – Представляю, сколько эта мебель стоит. Да и в Барривиле такую не купишь.

– Разве я устроилась? – усмехнулась Бланш. – Всего-то на недельку приехала. Сняла первое, что под руку подвернулось. Ну проходите, нечего тут стоять.

Элизабет буркнула себе под нос нечто вроде «ненавижу, когда прибедняются», но послушно пошла за Бланш.

Они вошли в гостиную, и Дженнифер невольно ахнула от удивления. В середине большой прямоугольной комнаты стоял круглый деревянный стол на изогнутых ножках. Он был покрыт чем-то вроде куска черной шелковой ткани, и на нем были разложены самые невероятные вещи – колода карт, хрустальный шар на каменной подставке, несколько мелких и крупных камешков, чистые листы бумаги, графин с водой, раскрашенная деревянная доска с буквами, похожая на детскую игрушку, и еще какие-то предметы, в которых было не разобраться с первого взгляда.

Прямо над столом низко висела люстра, отчего странная коллекция на столе была отлично видна, а все остальное терялось в полумраке.

Дженнифер и Элизабет застыли на пороге комнаты, не понимая, что все это означает.

– Что встали то? – спросила Бланш за их спинами. – Пустите меня, я хоть свет включу нормальный.

Растолкав подруг, она подошла к люстре, дернула за шнурок, и та послушно уползла на свое место к потолку.

– Дженни, нажми на выключатель, вон он на стене справа от тебя, – сказала она.

Дженнифер щелкнула выключателем, и люстра загорелась ярче. Теперь были хорошо видны и пузатый гардероб с зеркалом в полный рост, и потертые кресла по обе его стороны, и книжный шкаф до потолка, и даже небольшая кушетка, притаившаяся в углу и почти скрытая тяжелыми бордовыми шторами.