Во власти незнакомца - Тати Блэк

Дурное предчувствие, что все задуманное может обернуться против него самого, упрямой занозой засело внутри. Ему пришлось напомнить себе о том, для чего эта женщина на самом деле здесь. Ему потребовалось два дня, чтобы стряхнуть с себя дурман, рождённый слиянием темноты и их голосов. А ещё – сказкой, которую он сам затеял и в которой сам же рисковал запутаться.

Были ли в рассказе Его Леди те полутона и намеки, что померещились ему тогда? Или все это – лишь иллюзия, возникшая под действием того момента, когда между ними словно бы протянулись связующие нити? И не допустил ли он ошибки, позволив ей эти два дня побыть без него? Возможно, стоило действовать активнее, не давая ей времени на то, чтобы очнуться?

Нет. Он все сделал верно. Ожидание должно лишь подогреть ее интерес. И сегодня вечером он проверит, сыграла ли эта ставка так, как должно.

Все было также, как в прошлый раз. Он застыл немой тенью у окна, она молча прошла к своему креслу, стоявшему там, где оставила его тем вечером.

Он дождался, когда она сядет, затем, неожиданно даже для себя самого, спросил:

– Ты уже не боишься… моя Леди?

Ему показалось, что она вскинула голову. Наверное, всматривается сейчас в темноту, пытаясь понять, где он находится.

– Я и не боялась.

– Разве?

Она помолчала, затем ответила:

– Я бы не вернулась, если бы испытывала страх.

Он кивнул – скорее себе, нежели ей, тем более, что она не могла видеть этого движения.

– Моя Леди очень смелая, верно? Иначе ей не могла бы прийти на ум столь отчаянная затея, как бегство на черепахах.

Он насмешливо хмыкнул, но ее голос, когда она задавала вопрос, показался ему неожиданно серьезным:

– Мы продолжим сегодня… нашу историю?

– А Моя Леди думала об этом?

– Да…

Она выдохнула это короткое слово и он испытал удовлетворение, к которому примешивалось кое-что ещё, неправильное и чужеродное – волнение. Неожиданно пришло осознание, что ему на удивление важно услышать, каким она видит продолжение их сказки.

– Тогда… продолжим.

Он немного помолчал, затем медленно проговорил:

– Итак… Его Леди сбежала с прекрасного острова.

– И Черный Джек позволил ей это? – торопливо перебила Леся.

– Он позволил ей так думать.

– А на самом деле?

– На самом деле, как уже говорилось, он всегда оставался рядом. И ждал момента, чтобы предстать перед ней вновь.

– На бале-маскараде?

– Верно.

Он оттолкнулся от стены, на которую опирался, и медленно, точно давая своей Леди возможность встать и убежать, подошел к ней ближе. Встал за ее спиной, уловив, как она жадно втянула в себя воздух и сам ощутил запах ее духов – утонченных и нежных. Таких подходящих для Его Леди.

– Моя Леди говорила, что наряжалась специально для Черного Джека. Расскажи мне, что на ней надето, – попросил он негромко, но требовательно. А затем, поддавшись инстинктивному порыву, положил руки на плечи Леси и скользящим, едва уловимым движением прошёлся до локтей, склонившись над ней так, что мог ощутить рядом ее дыхание.

Он был готов к тому, что она дернется в сторону, вскочит на ноги и убежит прочь, но она не двигалась. Лишь голос заметно дрогнул, когда она ответила:

– На ней будет… костюм-домино и маска ему в тон. А как… Его Леди узнает, что Джек будет на маскараде?

– Он пришлет ей записку.

– И… свою маску, чтобы она точно знала, что это он?

Ее рука неожиданно взметнулась вверх и коснулась его подбородка, нащупав края черной атласной маски. Он вздрогнул, когда прохладные пальцы скользнули под ткань, касаясь кожи, с явным намерением изучить его на ощупь. Молниеносным движением перехватил ее руку и прижал подрагивающие пальцы к своим губам.

– Нет, – отрезал он жёстко. – Она никогда не должна видеть его без маски. Он пришлет ей цветок – один из тех, что растут только на их острове.

– Но почему? Что, если она не боится того, что кроется под маской?

Внезапно отпустив ее руку, он отошёл, и голос, в который просочилась хрипотца, прозвучал резче, чем того хотел:

– И это очень глупо с ее стороны.

Возникла пауза, в течение которой он жадно вслушивался в тишину, ожидая, что уж теперь-то она бросится прочь, но до него доносилось лишь ее прерывистое дыхание.

– Вернёмся к сказке, Моя Леди, – сказал Джек ровным тоном и продолжил:

– Ее пират придет на маскарад в белоснежной римской тоге, что будет резко контрастировать с его загорелой, обветренной кожей.

– И он… будет искать ее?

– Он узнает ее сразу. По огромным зелёным глазам.

– И пригласит на танец?

– И пригласит на танец.

Он услышал, как Леся поднялась из кресла и сделала несколько неуверенных шагов, а потом, по движению воздуха рядом понял, что Его Леди протягивает ему руку.

Он сжал ее ладонь, принимая позу, подходящую для вальса, и она, повинуясь ему, позволила увлечь себя в танце, аккомпанементом к которому была тишина, разбавляемая лишь стуком сердца – его или ее, он и сам уже не мог понять.

– А что будет потом? – услышал он вопрос и, остановившись недалеко от окна, но так и не выпуская ее руки, ответил:

– А потом он уведет ее в сад. И, прижав к дереву так, чтобы не могла снова сбежать, спросит: «Помнишь меня?»

«Джек» и сам не заметил, как после этих слов инстинктивно притиснул Лесю к стене. Она была так возбуждающе близко – он ощущал, как вздымается ее грудь, касаясь его груди и поймал себя на мысли, что если склонится ещё ниже – должно быть, коснется ее губ своими… но тут она сказала:

– А она… его помнит?

Ему показалось или в ее голосе послышался испуг? Это подействовало на него отрезвляюще. Он зашёл слишком далеко. Так, как совершенно не планировал. Отстранившись, он насмешливо ответил:

– А это, моя Леди, зависит только от тебя. Но если она его не помнит, то для кого тогда наряжалась в ту ночь?

Вопрос повис в воздухе, но он и не хотел ответа. На сегодня с него было достаточно.

– Продолжим в другой раз, моя Леди, – сказал он, и так быстро, словно за ним гнались разъярённые демоны, прошел к двери в смежную комнату и резко захлопнул ее за собой.

Только оказавшись здесь, в своем кабинете, где не было ни тени Леси, ни манящего запаха ее духов, он смог сделать первый свободный вдох.

Резким движением сорвав с себя ненавистную маску, он ударил со всей злости кулаком по столу.

Все катилось к чертовой матери.