Во власти незнакомца - Тати Блэк

Он недооценил ее рисковость, но и она недооценила серьезность его предупреждений.

Когда Леся вошла в комнату, он, как и всегда, стоял у окна. Но ленивой расслабленности, с какой ожидал ее обычно, на сей раз места не было – все его тело было изломано в болезненной позе, когда он, согнувшись над столом, отчаянным жестом вцепился онемевшими пальцами в край стола, лишь бы только не двинуться с места. Лишь бы только не переступить границы.

Он задал свой вопрос, но ответа от Леси не последовало. Джек и сам не знал, что хотел от нее услышать, но ее молчание заставило кровь снова закипеть в жилах. Она совершила чудовищный проступок и даже не считала нужным оправдаться! Хотя чего иного можно было от нее ожидать?

Он оттолкнулся от стола, направившись к ней. Пушистый ковер под ногами делал его шаги едва слышимыми, что составляло резкий контраст с тем, как оглушительно молотилось в груди сердце, отдаваясь сумасшедшим стуком в ушах.

Она стояла у самой двери, готовая, казалось, в любой момент сбежать. Он резко выкинул вперёд руку, впечатав ладонь в дверь, чтобы Леся не могла её открыть, но снова недооценил ее смелость. Или даже глупость.

Подавшись к нему, она ответила:

– Да, я хотела попасть в закрытую комнату.

От ее признания, в котором сквозил вызов, он потерял над собой контроль. От одной только мысли, что она приближалась к той двери, его передёрнуло, как от чего-то невыносимо кощунственного. Вторая рука механически взметнулась, обхватив ее за тонкую шею и он скорее вырычал, нежели произнес одно короткое слово, на которое только и был способен:

– Зачем?

Ее пульс рвано бился под его пальцами. А что, если нажать сильнее, и покончить со всем в один миг?..

Она прерывисто выдохнула и он, точно обжегшись, с ужасом отдернул руку. Нет! Чего-чего, а этого он не хотел. Он желал от нее совсем, совсем иного.

– За тем, что хотела знать о тебе больше.

Она сказала это – и беснующиеся внутри демоны резко отступили, словно смытые стихийной волной, оставив вместо себя только бесконечную усталость.

– Ты могла просто меня спросить, – ответил он холодно.

– Спросить о том, что мне запрещено видеть?

– А ты так хочешь знать, что там? – выдохнул Джек сквозь сжатые зубы. – Я ведь уже сказал тебе: там – смерть. Смерть во всех смыслах этого слова. Смерть для тебя, для меня, для нас обоих. Для каждого – своя.

– Я не понимаю, – ее голос звучал тихо, но он ясно различил в нем нотку тревоги, отчего внутри него заворочалось уродливое удовлетворение.

– Я тоже не понимаю, моя Леди. Неужели так трудно не нарушать того единственного запрета, что я установил?

– Ты меня… накажешь?

– А ты этого хочешь?

В его тоне сквозила ледяная насмешка, но она ничуть этим не смутилась, его храбрая Леди.

– Я просто хочу знать, что будет дальше.

Он тоже хотел это знать, черт бы ее побрал. Пусть сам и являлся режиссером этого маленького спектакля для двоих, уже ясно осознал – с этой женщиной нельзя быть уверенным ни в чем. Она умела его удивлять. Но что было хуже всего – рядом с ней он снова умел… чувствовать.

– Да, я тебя накажу, моя Леди, – наконец сказал он. – Самым действенным способом для тех, кто не умеет контролировать свое любопытство.

– Я могу уйти.

Это был не вопрос, в ее тоне ясно читалось предупреждение. Она пытается играть с ним с позиции силы, воображая, что может его обставить? От ее самоуверенности захотелось запрокинуть голову и от души расхохотаться, но он лишь коротко хмыкнул:

– Можешь. Но на твоём месте будет глупо потерять столь выгодную работу.

– Но это лучше, чем потерять жизнь, не так ли?

– Это тебе не грозит, – отрезал он с холодной категоричностью. – Я всего лишь оставлю тебя наедине с твоими вопросами. Вот и все.

И, подтверждая собственные слова, Джек отстранился и просто вышел прочь.

***

«Оставлю наедине с твоими вопросами».

О, значение этой фразы Олеся поняла не сразу. Прошло три дня, прежде чем до неё дошёл весь смысл этих слов. И заключался он в простой истине – Джек решил оставить её наедине с самой собой.

Ей позволялось ездить домой, она могла выходить из его дома в любой момент, но… компании незнакомца Леся была лишена. И это злило. Потому что она не понимала, чем именно заслужила всё это. Нет, осознавала, что причина кроется в её излишнем любопытстве, но чёрт бы всё побрал! То, что ей самой казалось несерьёзным, той попыткой вызвать её интерес, которую мог предпринять Джек, на деле оказалось едва ли не триггером незнакомца.

Она ошиблась, но наказание за эту ошибку было слишком суровым.

Олеся выдержала ровно неделю с тех пор, как они с Джеком виделись в последний раз, и только она знала, чего именно ей это стоило. Миллион самых разнообразных мыслей, тысячи и тысячи вопросов, которые она задавала себе, и на которые не получала ответа – всё это сводило с ума, порождало желание завершить всё, несмотря на то, что она вряд ли бы смогла найти такое высокооплачиваемое место.

Наконец, когда истёк седьмой день с того момента, как они с Джеком встречались, и начался восьмой, во время которого, как понимала Олеся, им не суждено было увидеться вновь, она не выдержала и отправилась на поиски помощника Джека.

– Мне нужно поговорить… с тем, кто может связаться с вашим хозяином, – проговорила Олеся, едва ей попался один из тех, кто безмолвной тенью бродил по дому.

– С Вадимом Борисовичем?

– Видимо, да.

– Подождите здесь.

Олеся фыркнула, заложила руки за спину и машинально осмотрела помещение на предмет камер. Ей казалось, что Джек и без того знает о каждом её передвижении.

Ждать пришлось недолго – совсем скоро к ней подошёл тот, кого назвали Вадимом Борисовичем, и воззрился на неё с вежливым интересом.

– Я хочу поговорить с вашим хозяином, – заявила она, глядя на помощника Джека снизу-вверх.

– Хозяин встречается с вами только тогда, когда сам того пожелает.

Прекрасно. Значит, прислуга имела полное представление о том, какой характер носят их встречи.

– И всё же. Я требую с ним свидания.

– Иначе что?

– Иначе передайте ему, что я не собираюсь оставаться здесь и дальше.

Она понимала, что неправа. И что любой назвал бы её дурой за то, что рисковала так быстро потерять место, за которое любая другая перегрызла бы глотку. Но так же осознавала, что то напряжение, в котором пребывала на протяжении последних семи дней, выдерживать дольше не сможет.

– Хорошо. Я передам Хозяину вашу просьбу, – обронил Вадим, после чего вышел, оставив Лесю одну.