Фанфик по Аркейн - Grishocs

стене, оглядывая улицу. Много ящиков, разнообразного мусора, грязи, прохожих разного вида и пола, хотя в большинстве преобладали люди, кстати, животных в моем понимании не видно, всяких там мышей, крыс, кошек, собак, зато видно каких-то не то ящериц фиолетового цвета, не то слизней с лапами. Куда идти, не знаю, что делать тоже. Где искать еду и кого обворовать, тоже. Эх, тяжело мне придется. Но видно, что до меня никому дела нет, и это радует. Что ж, пойдем искать, что сожрать, дальше по улице.

Пройдя мимо ящиков, мусора и чьих-то экскрементов, вышел на более широкую улицу, здесь было поприличней, но все так же: дом к дому, крыша к крыше, и все кривые, так и норовят упасть тебе на голову. Кстати, посмотрев наверх, мой рот непроизвольно открылся. Смотреть на экране монитора и вживую — две разные вещи. Все настолько футуристическое, что трудно поверить, как это все ещё не развалилось. Наверху под светом солнца видно Пилтовер, который был построен на скалах, которые нависали над Зауном или были самим Зауном, так как некоторые дома уходили в высь как столбы многоэтажек. М-да, красиво, вверху преобладает белый с золотом. Правда, это трудно разглядеть из-за смога, витающего над городом, сдуваемый редким ветерком. А в Зауне зеленые фонари, серый туман или это дым, серо-черные здания, покрытые копотью, ржавчиной и грязью. Понятно, как это все еще не развалилось, это все построено из металла и камня. Причем это выдолблено в камне и пристроено металлом, с кирпичами, стеклом и проводами. Боже, да чего тут только нет. И кого тут только нет.

Ну ладно, полюбовались и ладно, надо искать, что сожрать. Закрыв рот и отлипнув от места, на котором остановился, потащил свой тощий зад дорогой приключений. Люди все так же меня обходили стороной, не обращая на меня внимания. Странно, неужто я так выгляжу или пахну, что со мной даже стоять рядом противно? Мне, конечно, так лучше, но с прилавков так ничего не своруешь, а это плохо. Обходящие меня стороной люди привлекают ко мне слишком много внимания, а это только тешит мою социопатию, но никак не поможет стащить с прилавка хотя бы вон тот аппетитно выглядящий фрукт. Что так привлекательно поблескивает своим покрасневшим боком, непонятно только, это от моего взгляда или из-за падающего на него света.

— Рин! — кто-то закричал, мое тело непроизвольно дернулось, я развернулся на молодой мужской голос.

— Рин, — прокричал какой-то парень, направляясь в мою сторону, смотря прямо на меня. — Рин, где ты шлялся, мы тебя вчера обыскались. Мать за тебя переживает, говорит, что ты опять влез в проблемы. — Голос его стихал, чем ближе он становился. Оглядев меня, он произнес: — Вижу, неприятности тебя нашли. Что с тобой случилось?

Парень выглядел как я, только старше. Те же черные волосы, правда, стриженные чуть ниже лопаток и заплетенные в косу. Еще не было седины, как у меня. Но зеленые глаза и черты лица говорили о том, что мы родственники. Также одет он был поприличнее, чем я. Хотя на его ногах были те же рабочие ботинки, а вот светло-коричневые штаны были в облипочку, что выставило на показ его худенькие ноги. Сверху были светлая рубашка серо-розовых тонов с накинутой поверх коричневой жилеткой. Я молчал, мне нечего было сказать, я даже не знаю, кто он, а он спрашивает, что произошло. Пока думал, он начал меня ощупывать, особенно голову. Мне это не нравится, не люблю близкий контакт, особенно от незнакомцев.

— Так, голова цела, ран не вижу, синяков тоже, ты что, искупался в сточной канаве и облил себя помоями? Почему молчишь? Сейчас я отведу тебя к матери, она тебя мигом вразумит. — Потряс кулаком перед моим носом этот пацан. — Ну и вонища от тебя.

Схватив меня за руку, он потащил меня через толпу разномастных прохожих, что при нашем приближении стали расходиться. Шли мы минут пять, мимо лавок со всякими съедобными овощами, фруктами и рыбными филешками, на которые я непроизвольно засматривался. Подойдя к зданию, ничем не отличающемуся от остальных, ну, кроме как странных закорючек над дверью, парень открыл как будто первую попавшуюся дверь. Прозвенел колокольчик внутри большого помещения, освещенного тусклыми лампами, что давали достаточно света, чтобы разглядеть лавку и стоящие на полках причудливые механические товары, в виде отверток странных молотков дрелей и разного не понятного мне инструмента. Затащив меня внутрь, парень закричал.

— Мам, выходи, Рин нашелся.

Из подсобки вышла женщина, на вид лет сорок, руки были в темных пятнах масла, на бледном лице тоже пятна масла, причем машинного, темного, отработанного. На голове у нее была коричневая повязка, придерживающая волосы. А на тело был одет синеватый комбинезон. Как в американских фильмах про гонщиков. Такой носили механики, и, как у всех механиков, он тоже был в пятнах. Усталый взгляд зеленых глаз прошёлся по мне. Горькая улыбка коснулась ее полных губ.

— Жив, значит. Ну и где ты пропал? Опять ползал по трубам, подслушивал бандитов? Ты ищешь неприятности, я тебе их обеспечу, не будешь выходить из мастерской, пока все детали не протрешь и не переберёшь. Ты понял меня, Рин? — усталый вздох. — Иди умойся. А то смотреть на тебя страшно.

Так, я Рин, они родственники данного тела. Если присмотреться, черты у нас похожи, цвет волос тоже, только у них они черные полностью, мои с сединой. Глаза зеленые, только ярче. Делаем вывод: они родственники, которые мне помогут обжиться. Вот как их зовут — ещё вопрос открытый. И какая моя фамилия, и есть ли она у них, тоже вопрос. Как мне себя с ними вести — вопрос открытый, ведь памяти пацана у меня нету, а нетипичное поведение их ребенка может насторожить. Пока я стоял и думал, мать пацана заинтересовалась нетипичным поведением ее сына. О чем я и говорил.

— Рин, с тобой всё в порядке? Почему ты молчишь? — спрашивала она, удивлённо глядя на меня.

Мне хотелось проорать: «Ни хрена нормального, кто вы, блядь, такие, кто я, блядь, такой? Что мне делать? И куда идти? И где здесь можно пожрать?» И ещё куча дурацких вопросов. Ладно, будем грешить на амнезию, вдруг прокатит, у других же прокатывало. Чем я хуже?

— Кто вы? — спросил я. И тут же закашлял, ведь воды в моем горле не было со вчера. Так что получился не вопрос, а хрип.

Мать на меня вылупилась, как на седьмое чудо света.

— Щас я тебе покажу, кто мы, — со злостью сказал