Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

— Конечно, — кивнул следователь, — если у вашего помощникавсе документы оформлены как полагается, то никаких проблем. Можете встречатьсявдвоем. Я не думаю, что такая встреча может повредить следствию. Скорее,напротив. Может, ваш помощник, который, кажется, лет на двадцать старше вас,убедит и вас, и вашего клиента в бесперспективности этого дела. Все равно весьгород знает, что убийцей был Вано Тевзадзе. Я только провел необходимоерасследование и закрепил все факты в обвинительном заключении.

— Вы работаете в прокуратуре уже столько лет, — задал Дронгопоследний вопрос, — неужели вы сами не чувствуете некоторую нестыковку? ЗачемТевзадзе убивать полковника Проталина? Он ведь не убийца. Он типичный«хозяйственник», или, как их раньше называли, «цеховик», который занималсяналаживанием и сбытом коммерчески выгодной продукции в условияхсоциалистического рынка и всеобщего бардака. Вы ведь должны были еще застатьтаких людей в начале девяностых. Почему вы так уверены, что именно Тевзадзе могсовершить это убийство?

— У меня нет других подозреваемых, — ответил Савеличев, — ипри всем своем желании я их не смогу найти. В квартире в момент убийства былтолько один человек. Вано Тевзадзе. Второй был убит. Экспертиза подтвердила,что смертельный выстрел был сделан почти в упор, но это не самоубийство.Самоубийцы не стреляют, вытягивая свою руку, так не бывает. Или вы полагаете,что Проталин сначала выстрелил в стену, а потом застрелил себя? И после этоговыбросил оружие, чтобы его нашел Тевзадзе? В такую дикую версию не поверит ниодин суд. Тевзадзе — убийца, и с этим фактом уже ничего нельзя сделать.

— Но он был осведомителем полковника, — напомнил Славин.

— Об этом ни слова, — нахмурился следователь, — мы с вами ссамого начала договорились, что не будем трогать эту тему. Иначе процесспридется объявить закрытым. Про агентуру и осведомителей говорить нельзя. Ни всуде, ни до него, ни после. Это секретная и закрытая информация…

— А в камеру, где сидел Тевзадзе, успели сообщить, и егоизбили до полусмерти, — зло заявил Славин. — Об этом вы тоже не знали?

— Сожалею, — отозвался Савеличев, — но вы знаете, какработает обыкновенная «тюремная почта». Там свои законы и свои методы передачиинформации. Кто-то услышал, кто-то сообщил, кто-то проговорился, кто-топередал, кто-то узнал. Они часто узнают все подробности гораздо лучше нас.Возможно, произошла какая-то утечка информации в милиции. Не мне об этомсудить. Но к нашему расследованию это не имеет никакого отношения. А лишьобъясняет, почему Проталин и Тевзадзе должны были встречаться в этом доме.Поэтому мы не будем говорить на эту тему в суде, и прошу вас больше неподнимать эту закрытую тему.

— Но это объясняет, почему Тевзадзе пришел на встречу сполковником Проталиным, — возразил Славин, — иначе получается, что он пришелтуда только для того, чтобы застрелить офицера милиции.

— Судьям мы постараемся изложить нашу версию, — сообщилследователь, — прокурор, поддерживающий обвинение в судебном процессе, будет вкурсе происходящего. Это единственное, что я могу вам твердо пообещать.

Славин взглянул на Дронго. С таким следователем невозможнобыло договориться. Впрочем, другой, более благожелательный, тоже не стал бывыслушивать любые возражения. Слишком очевидной казалось вина обвиняемого.

— Можете сегодня с ним увидеться, — закончил следователь, —и постарайтесь вместе с ним побыстрее закончить ознакомление с обвинительнымактом. Он не такой большой. Вполне можно закончить за три оставшихся дня. Апотом мы передадим дело в суд. В конце концов, так будет лучше для всех. Вывернетесь в Москву, он отправится в колонию, а дело будет закрыто.

— А если нам удастся доказать, что он невиновен, — спросилСлавин, вставая, — если вдруг произойдет такое чудо? Вы не допускаете мысли,что вы можете ошибаться? Ведь его трижды проверяли на «детекторе»?

— Я не верю в чудеса, — сухо ответил Савеличев, — и вам несоветую в них верить. Что касается вашего «аппарата», то я уже говорил, что онне считается абсолютно надежным, и при желании испытуемый может контролироватьсвое поведение. Что, возможно, произошло и в вашем случае. Это был последнийшанс вашего подзащитного, и он его использовал. Но проверка быласанкционирована руководством ФСБ без моего согласия. А я считаю, что результатыпроверки не были абсолютно объективными и не могут считаться надежнымдоказательством. Поэтому и не приобщил их к делу. Насколько я знаю, выобратились с протестом к городскому прокурору, и он вам тоже отказал. Извините,но я считаю наш разговор законченным. До свидания.

Он не подал им руки, лишь кивнув на прощание. Когда онивышли, Славин взглянул на Дронго:

— Что вы теперь скажете?

— Даже если у Тевзадзе был бы один шанс, то и тогдаСавеличев не дал бы ему этого шанса, — ответил Дронго, — но, судя по всему, уэтого обвиняемого пока нет и одного шанса из ста.

В следственный изолятор они приехали через полчаса. Дежурныйдолго и внимательно изучал документы обоих.

— Почему двое? — наконец спросил старший лейтенант. — Узаключенного не может быть двух адвокатов.

— У заключенного может быть даже пять адвокатов, — терпеливообъяснил Славин, — столько, сколько он захочет. На адвокатов не может бытьникаких ограничений. Ни на их количество, ни на их присутствие.

— Я не могу пропустить сразу двоих, — решил дежурный, — ясейчас вызову старшего, — он поднял трубку.

Через минуту к ним подошел молодой майор. Ему было не большетридцати — тридцати пяти. Он внимательно выслушал дежурного, затем просмотрелдокументы.

— Где ваш паспорт? — спросил он Дронго. — У вас всего лишьудостоверение помощника адвоката. Этого недостаточно.

— У меня есть свой паспорт, — вмешался Славин, — а это мойпомощник. Все документы оформлены в Московской коллегии адвокатов. И егоудостоверение. Что вам еще нужно?

— Его паспорт, — потребовал майор.

— Для того чтобы войти в изолятор, достаточно удостоверения,— возражал Славин, — и у нас есть разрешение следователя, который ведетуголовное дело.

Майор нахмурился, задумался.

— Заходите по очереди, — предложил он, — нельзя заходитьсразу двоим. Это неправильно.

— Он мой помощник, — напомнил Славин, — и я требую, чтобыменя пропустили на свидание к заключенному вместе с ним.

— Я бы к нему вообще никого не пускал, — неожиданнопробормотал майор. — И почему вы согласились его защищать? Я бы такого сразурасстрелял. Без суда и следствия. А ему адвоката присылают из Москвы. Да еще спомощником.

— Вы понимаете, что говорите? — забрал свои документыСлавин. — Вы не имеете права так говорить. И не имеете права нас не пускать.Если обвиняемый и его адвокаты не ознакомятся с материалами дела до началасуда, его просто отложат. Получается, что вы сознательно затягиваетерассмотрение дела. Я сейчас позвоню прокурору. Или следователю.