Антикиллер-3. Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

– Да разошлись они с матерью давно! Но батя мужик классный, просто так жизнь сложилась. – В голосе парня проскользнули теплые нотки. – Мы с ним нормально общаемся. Он в гости приходит, деньгами помогает, продукты присылает… Вещи…

Иван осекся. Про то, что отец держит у них свои вещи, посторонним лучше не говорить. Конечно, «вещи» – громко сказано. Кейс с кодовыми замками на антресолях в кладовке. Мать туда не лазила, поэтому Иван хранил рядом рогатку, позже – сигареты, а сейчас – презервативы…

– …Вещи покупает, машину вот подарил. Мы даже похожи.

Действительно, Валет тоже был высоким, сутуловатым, черноволосым. И носы у них одинаковые – крупные, цыганистые, с горбинкой.

– Так если папаша такой хороший, чего тебя в бизнес не зовет? – вкрадчиво спросила Ирка. Она придвинулась поближе и положила ему на бедро загорелую ручку.

– Почему «не зовет»? Много раз предлагал отдать ларьки на набережной. Говорит – управляй, получай твердый доход. Ну, еще много всяких вариантов было…

– Так чего ж ты не хочешь?!

– Хочешь, не хочешь, – нехотя пробурчал Иван. – Ну его на фиг! Почти все детство на чьих-то похоронах провел. Постоянно разборки, менты в дверь ломятся. Не хочу! Ты говоришь – «речуга»? А чем плохо?! Буду на грузовых судах ходить. Интересно – новые города, новые люди.

– Это год, два, три интересно, – рассудительно заметила Ирка. Ей было девятнадцать, она много повидала и считала себя взрослым, опытным человеком. – А потом осточертеет. И платят там негусто.

– В принципе, да, – согласился Иван. – На ларьках другие пашут, а хозяин только бабки скирдует…

Ирка чмокнула его в щеку:

– И ты еще думаешь?! Дурачок ты мой! Решайся, будем вместе бизнес делать…

От таких слов Иван растаял. Она подвинулась вплотную, положила руку на ширинку, нащупала «молнию».

– Ты что делаешь… На улице? – Он попытался отстраниться, но не очень решительно.

– Тут никого нет, и стекла темные…

Она говорила томным, тягучим голосом, в карих глазах светились желание и будоражащая кровь покорность. Иван нажал рычаг и вместе со спинкой сиденья откинулся назад. С тихим шелестом разошлась «молния», узкая прохладная ладошка нетерпеливо скользнула в образовавшуюся щель, быстро нашла то, что искала, и сноровисто вытащила наружу. Жаркие губы сомкнулись вокруг самой чувствительной части его тела… Она умело и с азартом принялась исполнять то, что делала в воздухе пару часов назад. Иван растворился в облаке сладкого дурмана, его пальцы гладили хрупкие плечи, пробежали по узкой спине, задрали короткую юбку, впились в мягкие загорелые ягодицы…

Потом он еще несколько минут лежал в блаженной неге, сквозь прищуренные веки рассматривал тонкий Иркин профиль и ее задранные на панель голые ноги. С блестящей панели подмигивали сложные, разноцветные циферблаты. Ирка включила музыку и дергалась в такт рваному ритму: «Ориентация – Север, я хочу, чтоб ты верил, я хочу, чтоб ты плакал…»

Ему было очень хорошо, а в мозгу нелепой альтернативой всплывали ободранные коридоры училища, ржавые борта и воняющие нефтью трюмы танкеров и сухогрузов… Иван открыл глаза.

– Раньше ты такого не делала…

Ирка рассмеялась.

– Значит, не заслуживал!

«И не надо бояться, что нам нужно расстаться…»

– А теперь заслужил?

– Конечно!

– Чем же?

Иван ничего не понимал. Ирка смотрела на сына преступного авторитета совсем не так, как на правильного студента-отличника. Она была восхищена, причем совершенно искренне! Тогда действительно, зачем ему эта «речуга»? И стоит ли его нынешняя жизнь жертв, если главное, ради чего он жертвует, уже лежит рядом?

* * *

Никто не хочет умирать. Даже бомж с разрушенной суррогатами печенью не спешит совать в петлю завшивленную голову. Он тоже любит жизнь. Ему хочется свежей порции отбросов на родной помойке, глотка стеклоочистителя, затяжки почти целого окурка, ласкового внимания Любки Щеки, которая, как известно, никому не отказывает.

Тем более не торопятся на тот свет богатые люди. У них куда больше соблазнов и приятностей, и им тем более есть что терять. Например, двухэтажный особняк на Кипре, или новенький «Мазератти», который заставляет исходить на дерьмо других братков, или самый дорогой отель мира в Дубае, выговорить название которого невозможно, но можно называть просто – «Парус» и снимать просторные номера с позолоченными кранами – на месяц и больше, от души резвясь там с целым выводком моделей и разномасштабных номинированных красавиц.

И хотя в дешевых детективах лихая братва только и ждет, чтобы спешно помчаться на «стрелку» и постреляться с конкурентами, в жизни это совершенно не так. Эпоха дикого «хапка» закончилась, убитых похоронили, сферы влияния поделили, все достойные люди получили свой «кусок пирога». А вот получить «маслину» в башку из-за какой-то «непонятки» никто из них не хотел. Потому сейчас предпочитают договариваться по-хорошему, а когда договоренность достигнута, высокооплачиваемые юристы облекают ее в форму договоров, и тогда уже и прокуроры, и адвокаты, и судьи грудью встают на ее защиту. Но вначале должно быть слово.

На этот раз «стол» собрали по требованию Гоши Тиходонца. Валет сделал широкий жест и пригласил всех в «Рак». Бывшая пивная, про которую в старинной уркаганской песне пели: «На Богатяновке открылася пивная», была давно перестроена и перепрофилирована в пивной ресторан. Современные интерьеры, настоящая донская кухня, которая быстро приобрела репутацию одной из лучших в городе, солидные машины на стоянке…

Сегодня на массивных дверях появилась табличка: «Корпоративное мероприятие». Ровно в назначенный час стоянку и прилегающую территорию забили машины, владельцы которых не обращали внимания на знак «Остановка запрещена».

Внутри, в небольшом уютном зале с узкими, похожими на бойницы окнами негромко играла музыка. Вокруг овального стола стояли массивные стулья с резными спинками. Сам стол был накрыт основательно, но без показной роскоши: водка, пиво, отварная картошка, мясная нарезка, рыба, раки, овощи, соленья, позже подадут шашлыки. Обычный донской стол. Вокруг собрались пятнадцать человек. На одном краю сидел официальный руководитель воровской общины Крест, его правая рука – недавно коронованный Север и вожаки наиболее крупных воровских кодланов Лакировщик, Хромой, Серый и Крот.

В криминальном мире царили те же человеческие пороки, что и во всем остальном. Кроме Креста, только Север и Лакировщик были признанными авторитетами. Хромой предал прежнего «смотрящего» – Черномора и переметнулся на сторону «зоновского» вора Креста, а потому сохранил и упрочил свое положение. Хотя последствия лагерного туберкулеза так до конца и не вылечил. Крест много раз говорил: «Поезжай в Америку или в Германию, там тебе все что надо сделают! Вон, смотри, Валету сердце искусственное поставили!» Но Хромой только отмалчивался и махал рукой – и в этом был весь Хромой: он боялся перемен.