Стратегия исхода - Дуглас Рашкофф

Я знал, что его отец – инвестиционный банкир, но головоломка сложилась только в весенние каникулы, когда меня впервые пригласили в Хэмптоне на семейное сборище. То были Морхаусы из «Морхаус и Линней», одной из двадцати крупнейших финансовых компаний страны. Алек поведал родителям об инциденте на озере, даже слегка приукрасил, чтобы вопрос об отсутствии имени Коэнов в светской хронике никогда не всплывал. Не то чтобы у Морхаусов имелись предрассудки. Просто на пляже неделя – долгий срок, а сбалансированный список гостей – предмет тонкого искусства. Я Алековых родителей против воли обаял, и через несколько дней они чуть ли не гордились, что жизнью единственного наследника обязаны сыну раввина из Куинза.

Тобиас, Алеков отец, пригласил меня в фирму не только поэтому, но я-то в основном только об этом и размышлял, пытаясь понять, кто я есть на ежемесячном званом вечере «Силикон-Элли Ридер». Я же, в конце концов, просто разработчик компьютерных игр. И даже не настоящий – я концепцию создавал. Выдумывал химеры[36], а другие, настоящие программисты, их воплощали.

Для уныния момент неподходящий. Десять лет назад большинство людей про ХТМЛ[37]слыхом не слыхивали, а теперь надувают щеки так, будто сами его изобрели. Не отличают поисковик от портала, даже если каждый год в эти модные словечки[38]вкладывают больше, чем мой дядя Моррис за всю жизнь заработал поставкой контрафактных импортных люстр[39]в типовые дома Левиттауна.

Нет-нет, богачи меня вовсе не пугали. Деньги не дарят им уверенности – один страх. Каждые семь лет они остаются без гроша. Семь лет изобилия сменяются семью годами голода. Закладным и образу жизни требуется защита. Эти люди сгорают так быстро, что директоров точка-комов[40]пробирает дрожь. Их средства в портфелях НАСДАКа[41]стоят не больше, чем люди готовы платить за эти весьма умозрительные ценные бумаги в каждый конкретный момент. Супербогачи настолько богаты, насколько богатыми воображает их публика. Но все же чертовски богаты, и я хотел урвать кусочек воображаемого богатства и отдать концы еще до финала игры, который, по моим подсчетам, уже не за горами.

– Вы знакомы с Джейми Коэном? Он недавно пришел к нам в «Морхаус», – говорил Алек высокому юнцу в костюме от Армани и водолазке. Тот тряс мне руку.

– Мы, кажется, виделись в этому году на «Комдексе»? Мы же на семинаре вместе были, да? – осведомился он. Я его не знал, он меня тоже. Впрочем, наверняка не скажешь. – Тай Стэнтон, «Партнерство ИДПП».

– Очень приятно. – Я впал в светскую рутину. – ИДПП – это же инкубатор[42], нет?

Тай хрюкнул, будто я его оскорбил. Алек нервно хихикнул.

– Эпоха инкубаторов прошла, Джейми. – Тай развернул пестрый веер визиток.

Моя робость обернулась агрессией.

– Это что, фокус?

Тай не дрогнул.

– Это демонстрирует нашу философию индивидуального подхода, Джейми. – В конце каждой фразы он вставлял мое имя – прием из учебников по НЛП[43].

– Каждый получает ту карточку, которую выберет. Наши клиенты – если можно их так назвать – получают компанию, которую выберут. Это символизирует, даже воплощает нашу корпоративную философию: многомерность, импровизация и ориентация на окружение.

– Умно, – Алек вытащил визитку. – Хм-м. Я розовую взял.

– Выбрали розовую, Алек, – поправил Тай. Вылитый гуру «нью-эйджа».