Правда не нуждается в союзниках - Говард Чапник

Фотожурналисту нужны бесконечные запасы энергии, неослабевающий энтузиазм, любовь к приключениям, способность выживать в трудных условиях, смелость при встрече с опасностями. Фотожурналистика – всепоглощающее занятие, чреватое заброшенной семьей и забытыми детьми. А еще – бурное, захватывающее, манящее и порой опасное.

Иногда фотожурналисты документируют мир простых радостей и повседневной жизни, снимая фестивали, политические кампании, семейные встречи. Иногда они исследуют частные миры, показывая сложность разных людей – великих и обычных, наделенных властью и простых. Однако гораздо чаще сферой фотожурналистского интереса становятся природные и антропогенные бедствия, причиняющие страдания нашей планете, – война, нищета, голод, засуха. Поражающие воображение фотографии позволяют лучше понять влияние этих явлений на людей. Фотожурналисты – особая порода людей, для каждого из них щелчок затвора звучит по-своему. Фотожурналисты исключительно объективны. Их объединяет приверженность к правде и реальности.

Мне довелось наблюдать и лучшие, и худшие времена фотожурналистики. Я застал те светлые дни, когда журналы «LIFE» и «Look» осваивали новые для фотожурналистики территории, был свидетелем взлета бесчисленных звезд, имен которых сегодня уже никто и не вспомнит. 1950‑е и 1960‑е были годами безрассудного оптимизма и потрясающих перспектив. Я участвовал в развитии нового типа повествования, разработанного Уильямом Юджином Смитом и Леонардом Маккомбом, объединившими изображения и текст и создавшими жанр фотоэссе, новую художественную форму коммуникации: я призывал фотографов создавать фотоэссе и расширять тем самым собственные повествовательные возможности.

Те, кто сейчас занимаются фотожурналистикой, лучше информированы и знают о мире больше, чем их предшественники. Современные фотожурналисты проникают глубже, берутся за темы, ранее считавшиеся абсолютно запредельными. Не существует сюжетов, от самых возвышенных до самых низменных, которые были бы исключены из их поля зрения. Они дают голос немым, власть безвластным, помощь беспомощным. Фотожурналисты есть везде: они работают в штате газет и журналов, сотрудничают в качестве фрилансеров с журналами, издательствами и фотоагентствами. Они показали нам нас самих и наш мир. Иногда они умирают. И ритуальные воспоминания, неизбежные спутники смерти, всякий раз заставляют нас задуматься о том, что мы, фотожурналисты – маленькая семья.

Даже скучающий и ворчливый зритель, переполненный и пресыщенный визуальной информацией, не может не отреагировать на глубокие, сложные и порой тяжелые фотографии, публикуемые в мировой прессе. Критики и обозреватели, использующие весьма изощренные методы проникновения в коллективный разум, говорят, что на голову человечеству выливают слишком много изображений насилия, что мы перестали реагировать на снимки войн и страданий, достигли предельного цинизма в документировании войн последних пятидесяти лет. Некоторые редакторы и издатели крупных журналов согласны с этим тезисом. В результате публикуются фотографии, умаляющие великое и превозносящие банальное.

Высококачественная журналистика предпочитает реальность эскапизму, зрелые слова и изображения, рассуждение и анализ – умеренности и бессодержательности. Лучшие фотожурналисты не думают о том, как бы не задеть чувства зрителя. Они не избегают неприятного и противоречивого. Живя в наш якобы просвещенный век, они осознают потребность в визуальной фиксации замалчиваемых действий человека.

Фотографию называют «застывшее мгновение». Горы тел в бухенвальдских душегубках, резня в Май Лай во Вьетнаме, голые вьетнамские дети, бегущие от напалма. Все эти снимки – про круговорот безумия, смерти, разрушения и отчаянья. Их сила в их невероятности, в уникальном свойстве (выражаясь словами писателя Марвина Кроуна) «навсегда сохранять конечный отрезок бесконечного времени Вселенной». В них – правда событий, кажущихся невообразимыми. Зафиксированная в фотографиях история оберегает факты от умышленных искажений теми, кто во имя патриотизма отрицает Холокост и другие недопустимые события.

«В том и состоит суть фотожурналистики, – написано в рекламной брошюре журнала «Time», – чтобы, перестав гнаться за впечатлениями, в одном изображении выразить все событие. Отсутствие движения придает великим фотографиям их уникальные свойства. Они приковывают глаз, пробуждают рефлексию, рождают эмоции. Это разделенный с другими людьми опыт, сохраненный момент. Бездвижные – они движутся. Беззвучные – они говорят. Они дарят нам возможность увидеть мир».

За полвека работы фотоагентом и фоторедактором благодаря магии снимков я смог стать участником великих событий, это очень расширило мой мир. Я словно побывал на Омахабич, на Гуадалканале и Сайпане. Я шел рядом с Мартином Лютером Кингом и Джеймсом Мередитом и вместе с ними праздновал победу в борьбе за права человека; я оплакивал погибших в бесконечных войнах – в Корее, Вьетнаме, Афганистане, Бангладеш (и это лишь часть длинного перечня далеких стран, названия которых когда-то ни о чем нам не говорили).

Благодаря фотожурналистам я побывал всюду. Будучи непосредственными свидетелями событий, они зафиксировали их, закупорили в визуальную капсулу для современников и будущих поколений. Многие фотожурналисты всю жизнь ходят по лезвию бритвы, постоянно подвергаются опасностям и сталкиваются с трудностями, чтобы создать и показать нам изображения практически невыносимой реальности. Они строят для людей мост к пониманию сложного, взаимосвязанного мира, их усилия обогащают журналистику, углубляют знания, прославляют нашу профессию.

В предисловии к фотокниге «Appalachia: A Self Portrait» («Аппалачи: автопортрет») социолог Роберт Коулз цитирует письмо врача и поэта Уильяма Карлоса Уильямса, написанное в 1950 году:

Я пытаюсь заботиться о больных, нуждающихся; но я еще и пристально наблюдаю за ними здесь, в Патерсоне (штат Нью-Джерси), потому что, будучи выброшенными на обочину жизни, они способны многому меня научить.

Я поеду домой, и перед моим мысленным взором предстанут эти люди. Когда я пишу стихи, я пытаюсь при помощи слов передать другим то, что я видел сам. Будь я фотограф, я бы рассылал снимки.

Те, кто говорят, что фотографии ничего не меняют, никогда всерьез об этом не задумывались. Интересней более частные вопросы: может ли фотография изменить общественное восприятие социальных проблем, стимулировать гражданскую активность, влиять на образ жизни и на государственное управление? Я видел, как фотография оказывала сильное влияние на понимание людьми мира, в котором они живут, на восприятие важных социальных и политических вопросов.