Желания и фотографии - Кейт Харт

– А у тебя? – как бы невзначай спрашиваю я. – Есть девушка?

– Нет.

– А была?

– Ещё бы! Рут, Минди, Шенон и…

– Боже! Да ты нарасхват!

– А ты как думала?

– Что Рут – плод твоего воображения.

Мы хохочем так громко, что некоторые из гостей с интересом поглядывают на нас.

– О, нет! Она реальная. И я был в нее безумно влюблен!

– Но она тебя бросила.

– Ага.

– Бедненький.

– Я горько переживал наш разрыв.

– Слабак! Ещё и плакса!

– Что есть, то есть, – улыбается он мне. – Рад, что увидел тебя, Эмма.

– Ты уже говорил это, – смущенно отвечаю я.

– Да. Просто я очень рад, что познакомился с тобой. Возможно, мы ещё когда-нибудь встретимся снова.

– Определенно, ведь… – Я замолкаю и чувствую, как моя улыбка стремительно затухает. – Что? Почему ты так говоришь?

– Ну, ты сказала, что больше сюда ни ногой, потому что тебя ждут друзья и Таймс-сквер. А я уезжаю в Лондон.

Лондон? И он говорит мне об этом так просто?!

– …Л…Лондон?

– Выпускной класс доучусь там, а потом университет.

– Лондон, значит… Вау! Что ж… Круто!

– Серьезно? – внимательно смотрит он в мои глаза.

– Конечно! То есть… Ты же этого хочешь, да?

– Очень хочу.

– Здорово! – не своим голосом восклицаю я. – Уверена, твои родители гордятся тобой!

– Очень на это надеюсь.

Что ещё сказать?

Почему всё это время я думала, фантазировала, что мы с Дереком можем вынести наше знакомство и общение за пределы этого ресторана? За пределы праздника! За пределы этого чертового здания!

– Гляди, а вот и фотограф! – сообщает Дерек и осторожно забирает у меня стакан с соком. – Это мы уберем, хорошо? – улыбается он. – Я хочу, чтобы две тысячи семнадцатый мы встретили рядом друг с другом, как нормальные люди. Чистые и опрятные.

– Отличная идея, – улыбаюсь я в ответ.

Почему так тяжело дышать? Почему так неприятно колет в груди?

– Иди сюда, – говорит мне Дерек и протягивает руку.

Он ведет меня к ёлке, крепко держа за руку, а фотограф следует за нами. Такое чувство, что тепло в наших ладонях пульсирует. Встав рядом с горой разноцветных коробок с подарками, Дерек осторожно опускает руку на мою талию и чуть прижимает к себе.

– Дамы и господа! – говорит в микрофон высокий мужчина. – Меньше, чем через минуту наступит Новый две тысячи семнадцатый год! Обнимите своих родных, близких и любимых! Загадайте желание и пристегните ремни, ведь всех нас ждет новое счастье! И-и-и-и… Поехали!

– Один!

– Два!

– Три!

Не в силах сдержаться, я поворачиваю голову к Дереку. Наши взгляды встречаются, а мое сердце делает продолжительную остановку в этом сказочном и волшебном моменте.

– Мое желание: хочу увидеть тебя здесь через четыре года, Эмма.

– Почему четыре? – шепчу я.

– Потому что через четыре года мы с тобой сможем законно выпить шампанское, – улыбается Дерек. – Прям как все эти взрослые.

– Глупое желание, – с грустью усмехаюсь я. – В две тысячи двадцать первом ты живешь в Лондоне, а я, возможно, готовлюсь к собственной свадьбе и мне совершенно некогда таскаться с предками по новогодним корпоративам.

– У-у-у, ты уже и замуж собралась! Что ж, поживем – увидим. Но в любом случае, я буду рад за тебя, Эмма.

– Семь! – кричат гости в один голос.

– Ребят, вы готовы? – обращается к нам фотограф.

– Секунду! – кивает ему Дерек, а потом снова смотрит в мои глаза. – Мое желание таково. А какое у тебя?

Глядя в его глаза, я не задумываясь отвечаю:

– Пингвин, «Киндер сюрприз» и пустой зал с диско-шаром и песней Last Christmas. И если вдруг ты решишь присоединиться, я буду очень рада.

– Десять!

– Одиннадцать!

– Двенадцать! С Новым годом!

– С Новым две тысячи семнадцатым годом, друзья!

По моим ногам бегут мурашки. Гранатовые глаза Дерека ловко пробегают по моему лицу, словно вот-вот и он сделает что-то очень…

Нет, это делаю я. Паника внутри становится слишком невыносимой и я, поднявшись на носочки в высоких туфлях, осторожно целую Дерека в губы. Это сверкающее разноцветными огоньками мгновение я никогда не забуду. Пожар, огонь и ледяной дождь – во мне сейчас бушует всё! Мне так хочется сказать Дереку что-то очень личное… Может, предложить ему обменяться номерами телефонов? Наверное, давно пора так сделать, но разве… Разве это не очевидно? Или он просто не хочет этого делать, иначе мы бы уже давно лайкали друг другу фотографии в «Инстаграм»… Потому что обменяться телефонами должен предложить он… Он ведь парень… А я уже сделала слишком много – я его поцеловала.

– С Новым годом, милая Эмма, – шепчет он, оторвавшись от моих губ. – Пусть сбудутся все твои желания.

А я только сдержанно вздыхаю, понимая, что в следующем году мне здесь действительно больше делать нечего.

Вот-вот наступит 2021 год

Я была такой глупой, когда писала это письмо в будущее. Наивной, глупой и влюбленной. По крайней мере, мне казалось, что я по-настоящему влюбилась тогда. Забавно, прошло целых четыре года, столько всего случилось, но я до сих пор помню цвет его глаз. Я невольно искала глубокий гранатовый оттенок в глазах чужих и незнакомых мне людей. Бывали вечера, когда я, страшно устав после учебы в университете и монотонной, бумажной работы в деканате, пила теплое молоко, ела домашний пирог собственного приготовления и смотрела в окно. И почему-то всегда в такие моменты с темного неба неспешно падал снег, а в парке, куда открывался вид из окна моей скромной съемной квартиры, то тут то там бегали влюбленные девчонки от своих парней. Те бросали в них снежки или просто пытались догнать, чтобы защекотать до слез. И, наверное, я думала о Дереке. Не скучала и ни о чем не сожалела, а просто думала об этом человеке, с которым три раза подряд встречала Новый год.

– Хорошие фотографии, – говорит мама за моей спиной. – Извини, я тебя напугала, милая.

Она садится на край кровати и опускает руки на мои плечи.

– Ты ходишь, как мышка.

– Приходится. У твоего отца очень чуткий сон, а мне иногда нужно по пять раз ночью в туалет бегать.

– Просто старайся пить меньше чая перед сном, – улыбаюсь я. Снова смотрю на одну из фотографий в конверте, который спрятала в своем сундуке, и усмехаюсь: – Гляди, какая я была толстенькая. Ты в курсе, что я до сих пор не выношу халаты в японском стиле?