ЦИФМИН - Николай Болошнев

Федор жестом подозвал Петра и показал ему сообщение. Тот сочувственно покачал головой. До конца рабочего дня все сидели тихо, то и дело поглядывая на динамик. Федору, стол которого располагался прямо напротив входной двери, казалось, что «Управленец» слышит каждый его вдох. Пару раз к ним заходил Кокорев и раздавал новые указания. Он так сильно нервничал, что даже перестал материться и вместо этого теперь делал в предложениях странные паузы.

Ровно в шесть вечера сотрудники отдела начали быстро собирать вещи и уходить. Петр с Лерой подошли к Федору попрощаться, остальные молча исчезли за дверью. Последними ушли Кокорев с Пустохваловым. Федор сидел в пустом кабинете и слушал, как где-то за стеной уборщица пылесосит пол в коридоре.

Минуты тянулись бесконечно. Соцсети и развлекательные сайты на рабочих компьютерах были давно заблокированы, поэтому Федор раз за разом обновлял страницу информагентства и читал новости в духе «Жителя Копейска задержали по подозрению в ритуальном убийстве козы». Наконец электронные часы показали 18:15. Федор выключил компьютер и хотел было закрыть офис на ключ, но оказалось, что замок за выходные тоже успели убрать. «Ага, теперь и тут только по отпечаткам. Ну, хотя бы не будет маразма со сдачей ключей охране», – подумал Федор. Он погасил свет, приложил палец к сканеру, вышел в коридор и захлопнул дверь. Щелкнул замок, лампочка замигала красным.

У турникетов стоял уже другой охранник. Федор вышел на улицу и влился в толпу, идущую к метро.

«Управленец» взялся за работу хватко, и вскоре все сотрудники Министерства почувствовали на себе суровость новых порядков. Теперь по утрам у турникетов разгоралась настоящая битва за то, чтобы пройти до девяти, доходило до драк. Половина сотрудников, среди них и Федор с Петром, постоянно ходили под штрафами и дисциплинарными взысканиями. В отделе внешних связей ежедневно кто-то оставался допоздна, чтобы компенсировать опоздания, перекуры, походы в магазин или слишком долгий обед. При этом тотальный контроль со стороны «Управленца» не отменил контроля низового – Пустохвалов по-прежнему требовал от сотрудников расписываться о приходе-уходе в таблице на стене, как будто Патриарх и не уходил на пенсию.

Через месяц начались первые увольнения. Оспорить их было невозможно – все нарушения режима и регламентов были четко зафиксированы и каталогизированы. Из отдела неожиданно первой вылетела Катя Хомякова – оказалось, она звонила с рабочего телефона маме в Ростов. Несмотря на просьбы Жени о повышении, брать на ее место никого не стали – Катя была на декретной ставке, и Пустохвалов решил дождаться возвращения Наташи Каляевой и не объявлять конкурс на замещение.

Теперь в офисе боялись лишний раз набирать внешние номера. Если нужно было с кем-то поговорить, звонили с мобильного в обеденный перерыв, спрятавшись в слепой зоне за старой елью (ее, к всеобщей радости, обнаружил Женя). Чтобы спасти себя от сокращения, Федор старался приходить на работу на полчаса раньше. Впрочем, это не всегда помогало – несколько раз в месяц он все равно просыпал, и «Управленец» каждый раз лишал его за это премии.

Однако спустя еще пару месяцев и несколько десятков уволенных чиновников все более-менее привыкли к стилю «Управленца». Обычно шумное Министерство теперь молчало, по коридорам сновали хмурые люди с портфелями и папками, в кабинетах слышался шорох рукавов – бюрократы с напряженными лицами печатали на своих виртуальных клавиатурах бесконечные отчеты и доклады.

Показатели эффективности росли. «Управленец» выявил целый ряд коррупционных схем, под следствием оказались главы сразу двух департаментов. О Министерстве регулярно показывали сюжеты на федеральных каналах. Премьер на камеры рапортовал президенту об успехе эксперимента. В Думе начали обсуждать возможность перевода до 2045 года всех государственных органов под управление искусственным интеллектом. Со стороны казалось, что Россия медленно, но неуклонно разворачивается лицом к прогрессу.

Правда, сами чиновники видели картину в несколько ином свете. За годы существования Министерства в нем накопился целый слоеный пирог из правил, регламентов и норм, которые часто было просто невозможно соблюсти одновременно. «Управленец» же тщательно следил за их исполнением. Кроме того, электронный министр раскопал в недрах внутренней документации еще советское правило, согласно которому все документы и письма необходимо было распечатывать и хранить в бумажном виде. Бюрократы и до этого особо не берегли деревья, теперь же по зданию ведомства с утра до вечера носились взмыленные чиновники с огромными папками. Хуже всего приходилось сотрудникам, занимавшимся документооборотом. Редко кому из них удавалось удержаться на рабочем месте дольше двух-трех месяцев.

Федор часто задавался вопросом: что держит в Министерстве остальных, почему никто не увольняется? У каждого находилась своя причина – дети, ипотека, предпенсионный возраст… Для себя же он найти рациональный ответ не мог – пожалуй, ему просто было страшно искать другую работу. Ведь если не считать короткой стажировки в институте, он всю свою жизнь работал только в Министерстве, к тому же устроился по знакомству, а рассылать резюме, ходить по собеседованиям… такая перспектива ему не улыбалась. Проще было затянуть пояса и дождаться, пока все устаканится. «А там наверняка часть регламентов отменят, а может, и робот смягчится, поймет, что все правила соблюсти нереально», – думал Федор. Поэтому каждый день он с трудом стаскивал себя с кровати и в темноте зимнего утра шел на работу.

То, что руководство отдела так же дрожит за свои места, было видно невооруженным глазом. И если Кокорев по старой кадетской привычке хотя бы бодрился и хорохорился, то Пустохвалов, казалось, полностью замкнулся и самоизолировался от коллектива. Он даже перестал собирать традиционные понедельничные планерки, на которых обычно выдавал им распечатку какой-нибудь статьи из интернета и поручал прочитать ее в качестве «домашнего задания».

Однажды Федор случайно подслушал разговор Пустохвалова с директором департамента Шумилиным. Он сидел в кабинке; дверь в туалет резко распахнулась и хлопнула, послышалась речь двух мужчин, что-то громким шепотом эмоционально обсуждавших. Кто-то открыл кран, зажурчала вода. Узнав голоса начальников, Федор затаился и прислушался.

– …Виталик, ну это же реально пиздец! Эта машина сотрет нас в порошок, ты смотри, что творится: за месяц два начдепа слетело! Пернуть не успели! За месяц!

Федор очень удивился: он никогда не слышал, чтобы Шумилин повышал голос, тем более матерился.

– Женя, я в целом согласен, но ведь и раньше такое было, разве нет? – как обычно, гнусавил Пустохвалов. – Чуть что не так, головы сразу летели…

– Раньше нас хотя бы замминистра покрывал, если что, да и Патриарх был в целом адекватен! А теперь мы с этим ебаным роботом один на один!