Представитель - Алекс Орлов

К счастью, скрипнула дверь и вошел Батрейд. Майк не питал к нему особой привязанности, но сейчас был необыкновенно рад видеть этого толстого безобидного человека. Он был намного реальнее, чем угасающий старик Баварски, стоявший одной ногой в могиле.

– О, чего это вы в темноте сидите? – бодро спросил толстяк. Он зажег светильник, лампа громко затрещала.

– Ты уже поужинал, Батрейд? – спросил Майк

– Да ты что, как же я мог поужинать, если еще не! накрывали... Когда я проходил мимо кухни, оттуда только понесли кастрюлю с супом. Сегодня его сварили из гусиных потрошков. – Батрейд почмокал губами и, обращаясь к Майку, спросил: – А ты какой суп больше уважаешь, Майки?

– Я? – удивился тот. Мысль о супе никак не умещалась в его встревоженном сознании.

– Ну да, ты. Ведь мистеру Баварски давно уже все равно, что он ест.

Майк покосился на старика. Тот лежал, откинувшись на подушки, и снова смотрел сквозь потолок, как будто действительно видел иные, неведомые миры.

– Что тебе принести, дедушка? – спросил Майк, проверяя, жив ли еще старый Герхард. Однако тот даже не пошевелился. Он давно уже не обращал ни на кого внимание, если только сам не хотел этого.

– Принесешь ему молока и хлеба, – ответил за мистера Баварски Батрейд. – Разве не знаешь, старики ничего другого не едят

Отыскав в шкафчике какую-то нужную ему вещь, Батрейд направился к выходу

– Ну что, пошли – спросил он, оборачиваясь к Майку.

– Да, – поспешно ответил тот, словно опасаясь, что, останься он здесь один, старик Баварски затянет его с собой в черную пучину небытия.

Во дворе Майку стало легче, и он с наслаждением вдохнул вечерний воздух, пахнущий навозом туков и дымом от печи. Здесь, за окружавшим со всех сторон ферму высоким забором, время, казалось, остановилось навсегда и все шло так, как шло извека

Вот сейчас одна из стряпух выйдет из кухни и крикнет: ужин остывает!

– Ужин остывает! – пропела своим звонким голосом Гертруда, замужняя женщина и мать двоих детей. У нее была отдельная комната во флигеле

– Руки мыл? – строго спросила она у Майка, и тот широко улыбнулся, поскольку слышал это много раз.

– Я быстро – пообещал он и побежал к рукомойнику, где-то в глубине души тая страх, что эта картина благополучия неожиданно растает.

Ночь прошла неспокойно. Каспар раздал мужчинам винтовки, и они патрулировали округу, спускаясь к самой долине.

С одной из команд к соляной глади ходили Джо и Майк. Майку ружье не доверили, зато у Джо был отличный пистолет.

До самого утра работники вслушивались в шум ветра, стараясь различить шорох буерных колес, однако ничего так и не произошло. Когда взошло солнце, все отправились по делам, а Майку и Джо Каспар разрешил отоспаться.

Примерно в час дня, когда работники собирались к обеду, откуда-то издали послышался крик.

Майк подскочил от ужаса – так мог кричать только умирающий. Этот крик был исполнен тоски и смертельного страха.

Джо Беркут моментально оказался на ногах и первым выскочил из помещения во двор

– Они идут со стороны пустоши! – крикнул кто-то. Прогремело несколько выстрелов. Майк подбежал к забору и, подпрыгнув, взобрался наверх.

То, что он увидел, его поразило. Со стороны пустоши, где не так давно вся трава была уничтожена огнем, мчалось несколько десятков всадников. Пять или шесть пастухов, попытавшихся от них убежать, в одну секунду были растоптаны, и разбойники продолжили наступление на ферму.

– Сажайте женщин и детей на повозку, мы их задержим! – кричал хозяин, потрясая винтовкой

Некоторые из работников-мужчин уже забрались на крыши сараев и открыли по нападавшим частый огонь. Однако стрелки они были плохие, и только один из всадников полетел на землю, остальные же благополучно добрались до ограды.

Вскакивая на седла ногами, разбойники с ходу перепрыгивали через забор и в упор расстреливали защитников фермы. Груженная детьми и женщинами повозка наконец тронулась с места, и ломовой лахман, – почувствовав опасность, взял с места в галоп.

Когда повозка проскочила сквозь ворота, за ней увязались два всадника, но выбежавший следом Каспар метким выстрелом сбил одного из них Другой бандит, выстрелив в ответ, попал ему в грудь, но сам был тотчас сражен пулей Джо Беркута.

– Хватай ружье хозяина! – крикнул Джо онемевшему от страха Майку и, выстрелив еще дважды, уложил перебиравшихся через забор бандитов.

Однако незначительные потери не остановили нападавших, они сыпались через забор словно горох, стреляя во все стороны и добивая раненых ножами.

– Давай за ворота! – скомандовал Джо, понимая, что внутри ограды все уже кончено.

Майк решил было, что Джо собирается бежать на своих двоих, однако тот поступил иначе. Брошенные всадниками лахманы беспокойно носились вокруг фермы, и Джо быстро приманил двух из них, просвистев какую-то странную мелодию.

Забросив в седло полуживого от страха Майка, Джо вспрыгнул на второго лахмана, и тут со двора выскочили бандиты. Увидев на своих лахманах чужих людей, они дали дружный залп, и шквал свинца обжег Майка горячим дыханием. Лахман под ним рванул с места и понесся с такой скоростью, что у Майка едва не заложило уши. Краем глаза он успел увидеть, что Джо тоже скачет, правда в другую сторону и едва держась в седле.

Наверное, он был ранен, но сейчас Майк не мог думать ни о чем, кроме того, как бы не упасть и не разбиться о землю.

Он был не слишком умелым наездником, а висевшая на ремне винтовка болталась из стороны в сторону, больно колотя по бокам Майка и лахмана. Может быть, поэтому скакун неудержимо продолжал нестись вперед, и Майк лишь краем сознания отметил, что они движутся под гору, в сторону соляных долин.

Сколько продолжалась эта скачка, он не знал, однако, когда притомившийся лахман перешел на шаг, Майк наконец огляделся и понял, что находится в совершенно неизвестном ему месте. Куда ни взгляни, ровная гладь простиралась до самого горизонта

Осторожно натянув вожжи, он заставил лахмана остановиться и сполз с седла, чтобы размять ноги. После такой скачки его зад был одной сплошной ссадиной, что мешало радоваться чудесному спасению.

– Как хоть тебя зовут? – спросил Майк у скакуна, однако тот неожиданно мотнул головой и едва не вырвал повод из рук нового хозяина.

– Стоять! – крикнул тот и, вцепившись в уздечку обеими руками, повис на ней всем телом.

Поняв, что побег не удался, лахман остановился и закивай головой.

– Нет, дружок, теперь ты меня не обманешь.

Закинув винтовку за спину, Майк, морщась от боли, забрался обратно в седло и, оглядевшись еще раз, заметил первый ориентир.