Адвокат инкогнито - Наталья Борохова

В университете она появилась, как обычно, по расписанию, сияя белозубой улыбкой и новыми чешскими украшениями…

Шло заседание научного кружка. Обычно Виктории нравилась такая работа. Здесь собирались талантливые студенты, для которых общение в непринужденной обстановке пару раз в месяц являлось отличной возможностью обсудить то, что не укладывалось в рамки учебного плана. Вот и сегодня заявленная тема встречи «Что необходимо сделать на пути к ВТО» плавно перешла к дискуссии по самым злободневным вопросам современности.

– Прошло двадцать лет после начала перестройки, а население России по-прежнему опасается возврата к прошлому! – кипятился староста Воротников, сев на своего любимого конька. – Люди не доверяют отечественным банкам и, как раньше, хранят свои сбережения «в чулке». Предприниматели вывозят из страны свои капиталы, опасаясь погромов и конфискаций. А чем лучше Центральный банк? Большую часть золотовалютных запасов он держит за рубежом!

– Во всем виной страх, – заявила вдруг отличница и тихоня Сечкина. – Страх определяет сущность многих экономических явлений. Разве вы не согласны с тем, что неисполнение договорных обязательств стало у нас едва ли не нормой поведения? Учитывая это, предприятия, как малые, так и большие, сдерживают производство, не развивают коммерческие связи, с опаской относятся к новым проектам.

– Страх? Но при чем тут страх? – переспросила Виктория немного рассеянно. Сегодня она, как ни старалась, никак не могла войти в русло студенческой дискуссии и вовремя подкидывать ребятам нужные реплики.

Причиной тому могла быть обыкновенная усталость. Плотный график зарубежной поездки, ночной авиаперелет кого угодно свалят с ног. Тревожило ее и странное исчезновение Аркадия. Конечно, ничего особенного, но все-таки – ни звонка от него, ни SMS. Неужели он так занят?

Ко всему прочему, на задней парте сейчас сидел какой-то незнакомый человек, по виду мало похожий на студента, который все время пялился на нее, но в дискуссию не вступал. Происходящее в институтской аудитории не вызывало в нем особого интереса, поскольку на его губах блуждала какая-то странная, пренебрежительная усмешка. С таким выражением взрослые следят за разговором малышни в песочнице. Это выводило Викторию из равновесия, не давало сосредоточиться, но еще в самом начале своих встреч со студентами они решили, что все заседания научного кружка строятся на добровольной основе. Никакой проверки посещаемости, никаких ограничений. Хочешь – приходи и приводи с собой друзей, не хочешь – ступай туда, где тебе интересно. Не могла же она теперь первая отступить от правил и учинить допрос незнакомцу! Оставалось радоваться, что ее кружок становится все более популярным.

– Страх укоренился в нас на генетическом уровне, – продолжала Сечкина. – Предприниматели боятся произвола чиновников больше, чем поборов со стороны криминальных структур. Эти нескончаемые войны за передел собственности, объектами которых становится государственное и частное имущество – предприятия, ценные бумаги, земельные участки…

Но Виктория услышала из речи девушки лишь одно-единственное слово – «страх», и легкое беспокойство, едва проклюнувшееся в ее душе, начало разрастаться, постепенно заполняя ее всю, без остатка. Она украдкой посмотрела на часы. Оставалось всего двадцать минут. Но студенты явно разошлись, вряд ли они уложатся во временные рамки. Обычно Виктория ничего не имела против того, чтобы продолжить общение, – никаких заранее установленных стандартов! Но сегодня ее душа рвалась отсюда вон, скорее на осыпанную осенней листвой улицу, в автомобиль, знакомый и надежный, и, наконец, домой, где ее встретят Маша, Петя и, должно быть, Аркадий. Родные еще посмеются над ее беспочвенными страхами, а она ради острастки устроит мужу небольшую проборку. Нельзя же так пугать людей! Ну а потом, конечно, раздаст им небольшие подарки из Праги, и они усядутся ужинать, обсуждая все то, что произошло с ними за несколько дней.

– Ха! Да я готов поспорить, что власть испытывает тот же генетический страх перед народом! – кричал Воротников. – Вспомните крестьянские восстания Разина и Пугачева! А погромы дворянских усадеб? А российские революции? А кровопролитие Гражданской войны?

Человек на последней парте вопросительно поднял брови.

– А репрессии 20-х, 30-х годов? А конвейеры смерти советской системы исполнения наказаний? Страх перед народом – вот основная причина репрессий.

«Дался им этот страх…» – Виктория покачала головой.

– И теперь то же самое! Страх парализует работу многих ведомств. Чиновники боятся высказывать свое мнение. Главное для них – не собственная позиция, а сохранение должности, – почти в унисон твердили Сечкина и Воротников.

– Отлично! – Виктория наконец взяла себя в руки. – Значит, так и решим. Следующая тема нашей встречи: «Страх в общественно-политической жизни России». Я вам подготовлю список соответствующей литературы, но на сегодня мы закончим.

Раздался протяжный вздох, и студенты цепочкой потянулись к выходу. Странный незнакомец на последней парте не сдвинулся с места…

Он смотрел на нее молча, изучающе, совсем не так, как обычно глядят студенты или научные коллеги. Мужчина был неприятен Виктории. Не отягощенное интеллектом лицо, потрепанная кожаная куртка и весь его внешний вид, неопрятный, неряшливый. Сразу видно – не интеллигент. А чего стоит его ухмылочка, блуждающая на губах! Словно он застал ее за каким-то непристойным занятием, а сейчас не торопится высказать свое мнение. Да пошел он! В ее душе возник протест, больше похожий на злобу. Такая реакция была нелепой, ведь Виктория видела этого человека впервые, и у нее не было оснований сердиться на него. Разве только его улыбка… Но, как известно, внешний вид очень обманчив.

– Заседание научного кружка окончено, – сухо информировала Виктория нежданного посетителя. – Сожалею, но мне нужно закрыть аудиторию и сдать ключи вахтеру.

Человек в потрепанной куртке еще раз ухмыльнулся.

– А у меня к вам есть вопросы, Виктория Павловна! Может, поговорим здесь?

– На ваши вопросы я отвечу на следующем заседании научного кружка, – еле сдерживаясь, сказала она.

– Думаю, что студентам очень понравится тема нашей беседы. Даже больше чем… как там… «Страх в современной жизни России». Да вы революционерка, Виктория Павловна!

– Что вам угодно?

– Мне угодно задать вам несколько вопросов. И попробуйте сказать, что я не имею на это права… – Человек в куртке взмахнул перед ее носом удостоверением в красной корочке.

Мелькнули перед глазами ровные строчки, фотография и печать. «Оперуполномоченный» – выхватила Виктория единственное слово. При чем тут оперуполномоченный? Скорее всего, речь пойдет о ком-то из ее студентов. Такое иногда случалось.

– Может, перейдем на кафедру? – спросила Соболева.

– Там много посторонних ушей, – отрезал мужчина. – Вам оно надо, Виктория Павловна?

И опять эта ухмылка… Словно странный гость знает про нее какую-то грязную тайну. Что она натворила? Может, в ее багаж кто-то сунул наркотик? Полный бред! Или нарушила визовый режим? И что, теперь ее отправят назад в Чехию? Еще смешнее…