Адвокат инкогнито - Наталья Борохова

«Пусть пройдут», – подумал он трусливо. Но тут в дверь постучали…

– Аркадий Александрович! – раздался чей-то незнакомый голос. – Откройте, нам известно, что вы здесь!

Неизвестно почему, но Соболев почувствовал нарастающую панику. Ему захотелось вдруг провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе или же немедля взмыть в небо. Он суетливо заметался по комнате. Еще раз открыл штору. Где-то далеко внизу трепетали на ветру остатки некогда густой гривы кленов. Этаж, по-видимому, четвертый. Высоковато для того, чтобы сигать вниз. Никакого балкона или пожарной лестницы. Но разве бы он полез из окна? Полный бред! Почему он, профессор социологии, известный и заслуженный человек, ведет сейчас себя как параноик?

Между тем стук в дверь стал требовательнее.

– Аркадий Александрович, ну что вы как ребенок, право слово!

Он открыл дверь и остолбенел при виде группы людей. Их было больше, чем он ожидал. Да и лица у его утренних гостей казались слишком уж неприветливыми. У того, кто стоял ближе всех, губы кривились в недоброй усмешке. Этот мужчина с большой родинкой на щеке довольно бесцеремонно толкнул его внутрь.

– Гражданин Соболев? – осведомился он скрипучим прокуренным басом. – Извольте сесть в кресло и без особого разрешения не вставать. Нам нужно осмотреть комнату.

– Но я… Простите, но на каком основании? – залепетал вдруг Аркадий. – Кто вы такие? Вообще, что здесь происходит?

Мужчина с родинкой хмыкнул.

– Ознакомьтесь. – Он сунул под нос Соболеву какую-то маленькую книжечку с фотографией. Похоже на какой-то пропуск или удостоверение.

Аркадий тщетно пытался рассмотреть пляшущие перед глазами буквы. Он видел довольно размыто печать и, кажется, двуглавого орла.

– Подождите, мне нужны очки, – сказал он. – Я еще не прочитал.

Но мужчина уже хлопнул книжицей перед его носом.

– Потом будете читать, а сейчас нам нужно заниматься делами. Так что в кресло, и без разговоров! – Он повернулся к своей группе: – Приступайте, ребята!

И сразу же маленькое помещение до отказа наполнилось людьми. Они переговаривались, перемещаясь между кроватью, окном и маленькой прихожей. Защелкал фотоаппарат. Аркадию показалось, что он видит дурной сон…

– Снимите кровать. Вот с этого места. Мне нужен общий план, – командовал мужчина с родинкой, и бородатый фотограф послушно выполнял его распоряжения.

Похоже, тот, который показывал книжицу с фото, тут был за главного. Аркадий не нашел в своем богатом профессорском лексиконе подходящего слова и поэтому окрестил неприветливого человека «командиром».

– Обнаружен пиджак. Розовый, женский, – говорил кто-то другой. – Верхняя пуговица оторвана. Есть повреждение петель.

– Ищите пуговицу! – распорядился «командир». – Пиджак изъять. Впрочем, как и постельное белье. Все надлежаще упаковать. Да осторожнее! Не натрясите своих волос, черт вас дери!

Люди сновали взад и вперед возле кресла, на котором сидел Аркадий, задевая его и при этом не извиняясь. Изредка кто-то из них бросал на него любопытный взгляд, в котором, помимо прочего, читалась еще и усмешка. Это было возмутительно. Но Соболева сковал вдруг какой-то первобытный страх. Он, известный профессор, всегда речистый и уверенный в себе, вдруг замкнулся, как ребенок в присутствии гостей, и, не сходя с места, наблюдал за кипучей деятельностью странных людей.

– Нам нужно осмотреть вас, – шагнул к нему мужчина с родинкой.

– То есть как осмотреть? – встал с места Аркадий. – Вот смотрите.

Он поднял вверх руки, словно сдаваясь в плен. Но его покорность ничуть не порадовала «командира».

– Мы будем осматривать все, – многозначительно сказал он. – Свежие ссадины, царапины, порезы имеются?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – затряс головой Аркадий.

– Ладно, сами увидим, – мрачно заявил мужчина. – Кроме того, нам понадобится ваше белье.

– Белье? В каком смысле?

– В смысле трусы. Мы их тоже изымем. Как вещественное доказательство.

– Вы что, с ума сошли?

– Отнюдь. А вот вы прошедшей ночью – точно.

– Да объясните же, что происходит! – с отчаянием воскликнул Аркадий. – Что все это значит?

– О, какой упрямый, – хмыкнул кто-то из присутствующих. – Надо отвечать за свои действия, дядя!

– Да скажите же человеку, – проявил вдруг милосердие фотограф, – может, он на самом деле ничего не помнит.

Человек с родинкой жестко взглянул на Соболева. В его глазах не было и искры дружелюбия.

– Мы получили заявление от гражданки Кисловой Софьи Валерьевны о том, что здесь прошлой ночью было совершено изнасилование.

– Здесь? – удивленно произнес Аркадий, все еще не понимая, что происходит. Затем посмотрел по сторонам, должно быть, ожидая найти в комнате прячущегося насильника.

Его взгляд не укрылся от людей в форме.

– Нет, вы только посмотрите на него! – сказал один из них, самый нетерпеливый. – Ну не знаю, я бы кастрировал таких.

Человек с родинкой оказался более выдержанным.

– Не паясничайте, Аркадий Александрович! Вы ведь в курсе, о ком идет речь? Именно вы тот человек, который совершил это преступление…

Поездка в Прагу удалась, и Виктория чувствовала себя сейчас так, словно провела время на курорте.

Ее выступление на симпозиуме было отмечено аплодисментами, и она получила сразу же несколько приглашений от зарубежных коллег. Были деловые встречи и званые обеды, где ей удалось блеснуть не только своей эрудицией и великолепным умением вести дискуссию. Безупречный вкус в выборе одежды и отличные манеры выгодно выделяли ее из безликой массы «женщин науки».

Если бы ей вздумалось завести интрижку, то с выбором подходящего субъекта проблем бы не возникло. Ее окружали известные ученые и политические деятели, журналисты и бизнесмены, многие из которых были не прочь поволочиться за симпатичной славянкой. Ее внешняя броскость, красивое лицо и волнующие формы казались им поначалу признаками известной российской доступности. Однако, обнаруживая у собеседницы при близком знакомстве блестящий ум и острый язычок, они бывали сильно обескуражены, растеряны и смущены. В конце концов, с удивлением осознавая, что союз красоты и ума в природе все-таки существует, мужчины поднимали ее достоинства на небывалую высоту, охотно пересыпая свою речь комплиментами, считали за честь сопровождать ее в прогулках по старой Праге. Виктория только посмеивалась в душе, удивляясь, почему все представители противоположного пола устроены так… одинаково.

Аркадий ее в аэропорту не встретил, и данное обстоятельство ее вначале насторожило. Их семейные традиции были неизменны, как устои монастыря, и поцелуй в зале прилета был таким же обязательным условием, как и наряженная елка на Новый год. Но дети сообщили, что отец звонил и сказал, что вынужден срочно уехать на какую-то научную конференцию. Она приняла это известие без подозрений. Аркадию Виктория доверяла абсолютно и даже мысли не допускала, что его отсутствие может быть вызвано какими-то другими причинами, кроме служебной необходимости.