Неправильный самурай - Георгий Смородинский

То, что выглядело грудой обломков, оказалось жутким чудовищем. Какая-то непонятная смесь обезьяны, медведя и волка. Густая свалявшаяся шерсть твари имела серый оттенок, мощные кривые лапы заканчивались жуткими изогнутыми когтями. Могучее обезьянье тело венчала вытянутая морда то ли волка, то лилисы. Так-то я не очень силён в зоологии, но при виде пожелтевших кривых клыков этого монстра стало понятно, кто именно сожрал этих людей.

Лишь мгновение понадобилось на то, чтобы все осознать и убедить себя в реальности происходящего. Тело среагировало мгновенно. Обезьяна ещё только начала движение в мою сторону, когда я резко сместился правее, чтобы гарантированно не мешать стрельбе остальных, и, вскинув «вереск», дал длинную очередь в грудь атакующего чудовища.

— Бой!

Синеву зала прорезали яркие вспышки огня, зазвенели по камням гильзы. Тупые удары пуль рванули шерсть и плоть на груди монстра, но его это даже не задержало. Яростно взревев, тварь подбежала ко мне и, получив очередь в морду, нанесла короткий удар правой лапой.

Хрустнули под пулями зубы, мелькнули в полутьме узкие оранжевые глаза, а затем все тело пронзила резкая боль. Чудовищный удар швырнул меня спиной в стену, выбив из груди воздух. Не обращая внимания на пули ребят, обезьяна снова прыгнула на меня, перед глазами мелькнула её когтистая лапа…

— Четвёртый! Ответь Третьему! — голос Сереги выдернул меня из небытия, я открыл глаза и поморщился. Память вернулась мгновенно. Чертов зал, монахи с косами и жуткий оскал каменного удава…

В пятнадцати метрах слева в луже крови лежало тело Вани Емишева: голова капитана откатилась вплотную к стене. В центре зала бесновалась мохнатая гадина — наши пули не нанесли ей никакого вреда. Монах с Чехом быстро перемещались вокруг постамента, уходя от атак и огрызаясь короткими очередями. Не знаю, насколько их хватит, но…

Грудь разрывалась от боли, перед глазами все плыло. Тварь, очевидно, вторым ударом попыталась размозжить мне голову, но ей помешал шлем. Ване повезло меньше…

— Третий! Мы в синем зале! — тяжело дыша, прошептал я. — Он в конце коридора. У насдва двухсотых. Группа ведет бой с какой-то тварью из сказок. Огромная обезьяна с волчьей башкой. Пули её не берут! Только если из гранатомета…

— Принято! Идём к вам! — бодро доложил в канале Серега. — Держись, Самурай! Мы уже на подходе!

Я усмехнулся и, подтянув к себе «вереск», быстро сменил магазин. По ощущениям, сломаны ребра, коготь твари пробил бедро, но артерия не задета, а значит — еще побарахтаюсь.

Морщась от боли в груди, я поднялся на ноги и вытащил из подсумка «хлопушку»[12]. Если эту суку не отвлечь — ребята погибнут. Пули ее не берут, но если попробовать ослепить?

— Берегись! — предупредил я своих и, выдернув чеку, швырнул гранату в постамент. Попал удачно. Обезьяна, не переставая реветь, опустилась на четыре конечности, и «хлопушка» рванула под ее передними лапами. Рев тут же оборвался, тварь резко отшатнулась назад и, взвизгнув, присела на задницу. Впрочем, помогло оно ненадолго. Мгновенно придя в себя, чудовище обернулось, и наши взгляды на мгновение встретились.

Жесть! Такое увидишь и сразу поверишь в Бога и черта! Живые и смертные так не могут смотреть. Ярость, ненависть и извращенный нечеловеческий интерес… Всего лишь миг, и наваждение спало. Чудовище сорвалось в мою сторону, и я, вскинув к плечу пистолет-пулемет, с силой вдавил спусковой крючок.

Глупо? Ну наверное… Зато Монах с Чехом проживут лишние пару минут, а там, глядишь, и Серега со своими подтянется. Тридцать метров… двадцать пять… двадцать. Я давил на спусковой крючок со всей ненавистью и досадой, прекрасно понимая, что скоро умру, однако судьба решила распорядиться иначе.

Когда до чудовища оставалось метров пятнадцать, за спиной раздались звуки шагов. «Берегись!» — рявкнула в ушах гарнитура, и в грудь несущегося на меня монстра ударила термобарическая граната!

Такой объемный взрыв — это страшно. По воздействию примерно как семидесятишестимиллиметровый снаряд. Будь на месте чудовища слон — его бы гарантированно разорвало; впрочем, и обезьяне тоже досталось. Могучую пятиметровую тварь развернуло, и она, пробежав по инерции шагов пять, тяжело завалилась на плиты. Рев сменился отвратительным визгом, который сразу же перешел в глухой хрип. Противно скрежетнули по камням когти…

Бойцы Серегиной пятерки, словно на учениях, разошлись веером и дали залп по упавшему монстру, обезьяна вздрогнула и начала подниматься. Резко подтянув тело, тварь встала на четыре лапы, но следующая граната отбросила ее назад.

— Вот же сука! — видя, что чудовище не собирается подыхать, Серега прицелился и пустил в тварь две оставшиеся гранаты.

Все выстрелы попали в цель, превратив обезьяну в горящий факел, а последняя граната оторвала ей лапу вместе с плечом. Человек от таких повреждений сразу бы улетел к предкам, но эта неизвестная тварь умирать и не думала. Хорошо хоть, больше не двигалась — лежала на полу и, хрипло дыша, смотрела куда-то в сторону арки.

— У меня все! — опустив гранатомёт, с досадой доложил капитан. — Только четыре «красных» было. Кто ж знал, что тут терминатор…

— Прекратить стрельбу! — приказал я и, стиснув зубы от боли, пошёл к лежащему на камнях монстру.

Таких врагов необходимо добивать, и сделать это должен именно я. У твари, очевидно, перебит хребет, и задние лапы не работают. Одну из передних оторвало, вторая придавлена туловищем. Да, наверное, обезьяна ещё может меня как-то достать, но пусть, сука, попробует! Странно только, что крови не видно, хотя натечь должно было как минимум ведра два. Может быть, она и впрямь киборг?

Провожаемый молчаливыми взглядами бойцов, я подошёл к обугленной туше и, схватив тварь за нижнюю челюсть, с силой вогнал ей в горло кинжал. Вариантов все равно больше нет. Пули бесполезны, гранаты закончились, остались только ножи…

Мое предположение оправдалось: штатный клинок легко пробил шкуру и по рукоять вошёл в плоть. «Пули, говоришь, не берут?» — глядя в оранжевые глаза монстра, зло подумал я и рванул рукоять на себя, максимально увеличивая нанесённую рану.

Этого хватило… Туша чудовища конвульсивно дернулась, хрип оборвался, и обезьяна подохла.

— Ерунда какая-то! — вздохнул я и, выдернув нож, задумчиво посмотрел на лежащий передо мной труп.

— Что-то не так, командир? — уточнил подошедший Монах.

— Не знаю, — покачал головой я. — У неё во взгляде… Эта тварь словно обрадовалась своей смерти…

В следующий миг над тушей обезьяны в воздухе соткалась какая-то дрянь, внешне похожая на большую чёрную каплю. Едва появившись, она тут же метнулась ко мне, и грудь словно стянуло ледяными веревками. Дыхание остановилось. Перед глазами вдруг возникли очертания пустыря, посреди которого стояла статуя какого-то мужика в средневековом доспехе. В следующий миг висящая в небе луна резко увеличилась в размерах, и все вокруг утонуло в ее бледном мертвенном свете…