Аниото. Проклятие луны - Анастасия Дронова

недели. Мы так и не поняли отчего. А за неделю до у нее отвалился кусок хвоста. После это я решительно не хотела заводить животных. Раз у меня даже рыбка сдохла, страшно представить, что бы случилось с собакой. Со временем желание заводить кого-либо совсем отпало.

Вздохнув, вышла на улицу. Солнце вовсю пекло, намекая, что уже явно за полдень. Бабочки носились вокруг цветов, которые бабуля еще несколько лет назад высадила по бокам небольшой железной качели с деревянной сидушкой. Вдохнув через нос полной грудью окружающие меня ароматы, я и думать забыла о вчерашнем дне. Должно быть, я просто заснула у того камня, а Файтов просто решил отнести меня домой. Но откуда он узнал, где я живу? Надеюсь, он не следил за мной… Хотя… в Нижнем поселке так мало домов, что все друг друга знают по именам и отчествам. Он мог просто спросить. В Верхнем Бронзовске куда больше людей.

Обогнула дом и пошла по деревянному тротуару, построенному еще дедушкой, вглубь огорода. Странно, но среди бабушкиных слив, я не ощущала тот страх, что обычно вызывали деревья в лесу. Наоборот, я чувствовала себя защищенной. Какая-то избранная гилофобия получается. Бабушка говорит, что я однажды заблудилась в лесу и после этого стала бояться. А я этого совсем не помню…

Дошла до первой огуречно-помидорной теплицы и повернула налево к пристройке рядом с курятником. Открыв ее ключом, спрятанным на верхней балке, набрала полную горсть овса. Нужно же было чем-то отвлечь куриц от моих аппетитно-розовых пальцев, торчащих из открытых сандалий. Да и так я спокойно смогу поменять их отстоявшуюся и изгаженную воду.

Проследовала к курятнику — голодные курицы квохтали, высовывая клювики в дырки ограждения в клетку, напоминающего основу старых пружинистых кроватей. Возможно, из них и сделали сарайку, с полметра от земли обитую деревом.

Открыла щеколду и зашла внутрь, бесцеремонно пихнув рыжую наседку, что хотела сбежать, юркнув мимо моей ноги. Пугливо сжимая пальцы ног, прошла дальше. Ноги в сандалиях тонули в грязи, смешанной с сеном и, страшно подумать, с чем еще.

В сердцах осыпала проклятьями всех и вся за испорченные удобные кроссовки, которые сейчас тоскливо лежали на кухне, под такими же любимыми расшитыми джинсами. Подошла к кормушке и высыпала туда полную миску — отвлекающий маневр для рыжих недоптиц. На обратном пути решила захватить большой железный тазик с грязной водой. Это был почти акробатический трюк, если учитывать, что миска из-под зерна была у меня подмышкой.

Поэтому, неудивительно, что я завопила, непроизвольно дернув руки вверх, когда обернулась и увидела моего спасителя, как окрестила его бабуля.

— Прости… — выдавила, усилием воли заставив себя поднять глаза.

Парень был почти весь облит содержимым тазика. Взъерошив потемневшие от воды темно-русые волосы, он изогнул бровь, сомнительно скривив губы.

Не верит? Думает, я специально?

— Я тебя не заметила, — бросив на парня максимально виноватый взгляд (а так я себя в общем и почувствовала), принялась нервно крутить левое запястье, не сразу сообразив, что маминого подарка на нем нет. Браслет Пандоры, подаренный на 18-летие, благополучно остался на тумбочке. Так вот почему я за обедом-завтраком чувствовала себя так неуютно. С ним я ощущаю себя лучше — когда волнуюсь и пугаюсь, он предает сил. Словно надеваю броню.

Поправив волосы, наклонилась, чтобы поднять таз. А вот когда начала разгибаться застала двусмысленную картину: парень принялся стягивать с себя изрядно подпорченную футболку.

— Я… Э… Я не… — неизвестно от чего вдруг попятилась я. Споткнувшись об огороженную грядку, упала задницей прямо на клубнику. В меня полетела та самая футболка с надписью про пиво и с легкими нотками куриного помета.

Парень потянулся, продемонстрировав гладко выбритые подмышки. У меня засосало под ложечкой от чувства дискомфорта, перерастающего в страх. И что этот дезодорированный мачо от меня хочет?

— Постираешь. Завтра заберу, — кинул он, сорвав с дерева желтую сливу, смачно ее надкусил и пошел в сторону выхода.

Так и хотелось кинуть ему вдогонку, что сливы у нас сплошь червивые. Но увидев, как он ловко перемахнул через полутораметровый забор, потеряла дар речи.

— Да ты…! — опомнившись, отшвырнула от себя футболку и резко встала. Еще одни джинсы загублены. И настроение в придачу. Насчет того, что я должна ему стирку, он, может, и прав, но все-таки…

И как только он мог мне нравиться? Он же… Он же… Лицемер…!

Это озарение вызывает приступ облегченного смеха. ОН. ЛИ. ЦИ. МЕР. Поэтому-то я чувствовала себя так скованно. Не люблю тех, кто кривит душой и врет, как дышит. Даже чаще чем дышит. Это те, кто будут улыбаться тебе в лицо, хвалить, но за спиной поливать грязью. Те, что выставляют себя в лучшем свете, чтобы превзойти кого-то без особых усилий. Может, он и безобидный лжец — ведь я не видела, чтобы его ложно-милое поведение навредило кому-то. Если не считать разбитые надежды почти половины нашего потока. Девочки, бедные, представляют его рыцарем на белом коне. И я….

Мотнув головой, полностью отогнала эти мысли. Мне нравилась иллюзия, идеал, которого не существует. Такой, как он, точно мне не подходит. Вздернув подбородок, гордо прошествовала к бочке. Наливать чистую воду курам. Да… С таким видом надо было уйти, когда этот наглец кинул в меня футболку.

Ну да ладно. Закончив, напоследок собрала у наседок яйца. Одна умудрилась даже высидеть его под дверью. Вроде бы это была Квоха — самая странная курица у бабашки. Ободранная и облезлая и будто бы сумасшедшая. Тинин Джонни ее, наверное, пытался задрать. Часто видела, как он ошивается возле нашего сарайчика.

Хотела сообщить бабушке о проделанной работе, но ее не было, как и моего пакета. Захотелось с досады хлопнуть себя по лбу. И почему я не сказала, что сама постираю. Другая часть меня, менее ответственная, была благодарна ей.

Вернулась к себе в комнату, перед этим сполоснув сандалии водой и оставив сушиться на крыльце. Сегодня решила не идти в лес. Села читать на своем любимом сайте книги неизданных авторов. Только их обычно и читала. Меня не отпугивали ошибки, нелогическое поведение героев, нестыковки с реальностью, бытом, эпохой и страной. Я хоть и была временами дотошной, но только не тут. К тому же, это не моя территория. Никогда меня не тянуло писать стихи, прозу мл музыку, поэтому меня всегда восхищали творческие люди. Вот разложить аккуратно книги или еще что, и рекордно прибрать за полчаса целую комнату — это мой конек. Люблю порядок, не в грязи же жить. Но это не доходит до