Спартак. Бунт непокорных - Макс Галло

Снег давно растаял, небо было голубым и ясным.

Аполлония и Спартак шли по густым мрачным лесам северной Фракии, где лиственные деревья постепенно сменяли сосны.

Прислонившись к дереву, Спартак посмотрел вдаль. Сверкающая поверхность моря ослепила его, но потом всего в нескольких сотнях шагов, на возвышении, он различил храм с высокими резными колоннами, поддерживавшими плоскую крышу из белых мраморных плит.

— Кибела, великая богиня, Мать всех богов, ждет нас в своем храме, — воскликнула Аполлония, раскинув руки.

Внезапно они услышали крики, звуки флейт, тамбурина и кимвалов, пение. Из храма Кибелы вышли обнаженные мужчины и женщины в белых туниках.

Вокруг них собралась небольшая толпа.

— Это день крови, — сказала Аполлония и направилась к храму.

Спартак последовал за ней, но остановился, когда она затерялась в толпе.

Обнаженные мужчины издали резкий крик и подняли руки, в которых сжимали ножи и черепки. Они били себя в грудь, раздирали бедра и лица. Кровь текла ручьями. Некоторые отрезали себе половые органы и потрясали ими. Затем толпа отступила, и кровавая процессия обошла вокруг храма.

Несколько мужчин упали на колени, другие стояли, покачиваясь. Все выкрикивали имя Кибелы, великой Матери, ради которой проливали свою кровь, желая соединиться с ней.

Спартак подошел к Аполлонии. Ее глаза были широко раскрыты, она пела вместе с другими женщинами.

Она повернулась к Спартаку и, казалось, испугалась, увидев выражение отвращения на его лице. Он крикнул, что увечить себя таким образом — настоящее безумие, что свою кровь можно проливать лишь в сражениях, защищая свободу, землю, свой род, но не во время подобных оргий.

Он пошел сквозь толпу, отталкивая Аполлонию, пытавшуюся удержать его и повторявшую:

— Это день крови! Нужно почитать великую Кибелу, Мать богов. Она требует этой жертвы. Она питается кровью мужчин, чтобы производить на свет богов!

Спартак, казалось, не слышал ее. Он шел к обнаженным мужчинам, тела которых были сплошь покрыты ранами. Они поддерживали друг друга, чтобы не упасть, резали себя, пытались идти на дрожащих ногах, кровь текла по их ногам. Из обрубков половых органов сочилась кровь.

Спартак преградил им путь.

— Вы служите не богам жизни, не богам-защитникам, не великодушным богам, — прокричал он, — но владыкам мрака и бездны! Вы — рабы подземных сил и поступаете с вашими телами так, будто это тела животных. Вы оскорбляете богов. Освободитесь!

Он достал меч, попытался выбить из их рук ножи и черепки, но мужчины защищались и отталкивали его. Толпа взревела, будто охваченная безумием. Некоторые женщины убежали, остальные, повалившись на землю, в отчаянии ломали руки.

— Великая богиня, Мать богов, не желает этого! — крикнул Спартак. — Не будьте рабами черных божеств, которые пожирают людей, питаясь их кровью. Будьте свободными!

Из храма с пронзительными воплями выбежали женщины в белых туниках. Они кричали, что кто-то потушил священный огонь, разграбил жертвенный алтарь, опрокинул статуи, осквернил храм великой богини. Несчастье обрушится на людей, небо окутает мрак, ветер вырвет с корнем деревья и снесет крыши домов, похитят детей, на берег высадятся непобедимые армии, которые обратят народы Македонии и Фракии в рабство.

Взбешенные женщины окружили Спартака, стали царапать и кусать его, и он стал мокрым от крови, как связанный хищный зверь, которого охотники пронзают своими копьями.

Аполлония увидела, что лоб его рассечен, и бросилась к нему. Она оттаскивала женщин за волосы, швыряла их на землю, топтала ногами.

Она увлекла Спартака за собой, и он, склонив голову, нетвердым шагом последовал за ней. Толпа рассеялась, лишь несколько женщин бросали им в след оскорбления и проклятия. Затем они отвернулись и склонились над обнаженными, еле дышащими мужчинами, которые стояли на коленях вокруг храма.

— Свободным! — повторял Спартак, следуя за Аполлонией. — Человек должен быть свободным! А вы — рабы!

Больше для себя, чем для него, жрица Диониса ответила, что быть покорным богам, почитать их, отдавать им свою кровь и даже жизнь не значит быть рабом. Кибела — Мать богов Олимпа. Почитать ее, соединяться с ней через кровавые жертвоприношения необходимо, чтобы она оставалась милостива.

Они дошли до опушки леса.

Спартак опустился на землю и прислонился к дереву. Он возразил, что происходит из рода, который никогда никому не подчинялся и почитал только богов радости, силы и свободы. И никому — ни персам, ни дакам, ни римлянам — не удавалось сделать их рабами. Именно желание быть свободным помогло ему сбежать из римского лагеря. Если он отказался терпеть унижения центуриона Номия Кастрика или трибуна Кальвиция Сабиния, то вовсе не для того, чтобы подчиняться богам, стремившимся поработить людей.

— Свобода или смерть! — воскликнул Спартак.

Вдруг он выхватил меч.

Перед ним стоял мужчина в широком плаще из серой шерсти. Он протягивал руки, показывая, что безоружен.

Аполлония подскочила к нему, готовая драться.

Незнакомец казался хрупким, у него было костлявое лицо и впалые щеки, черные волосы падали на лоб.

Жестом Спартак попросил Аполлонию не бросаться на безоружного.

— Они ранили тебя? — тихо спросил мужчина, опустившись на землю рядом со Спартаком.

Он откинул полы плаща. Под ним была белая туника, перевязанная широким кожаным поясом, на котором висела дорожная сумка. Незнакомец открыл ее, достал пригоршню сухих листьев и, повернувшись к Аполлонии, велел приложить к ране, зиявшей на лбу Спартака.

Она медлила, но, наконец, решилась. Через несколько мгновений кровотечение остановилось и рана затянулась.

Мужчина сел рядом со Спартаком.

— Ты смелый человек, — сказал он. — Кинулся в толпу ослепленных гневом, исступленных людей.

Он помолчал, склонив голову.

— Я знаю всех богов. Моя родина Иудея. Меня зовут Иаир, я еврей из Иерихона. Меня также называют Иаир-целитель.

Он долго и внимательно смотрел на Спартака.

— Я видел и слышал тебя. Ты хочешь, чтобы человек был свободным?

Он улыбнулся.

— Римляне сделали меня рабом. Потом они узнали, что я умею исцелять людей, освободили от цепей, и я превратился в домашнего раба. Я лечил трибуна Кальвиция Сабиния, который командует VII легионом. Я видел, как они привели тебя к нему, и ты не склонил перед ним головы. Они должны были отрубить тебе голову. Я ушел через несколько дней, после того как узнал о твоем побеге. Я не сбежал. Римляне разрешают мне уходить и приходить по моему усмотрению. Мне нужна свобода, чтобы собирать травы, кору, растения или змеиный яд. Я всегда возвращался в лагерь.