#ракдурак. Мой внезапный старт новой жизни - Елена Татаркина

P.S.

Не можете повлиять на какую-то ситуацию в своей жизни? Примите ее. Пусть она неприятная, тяжелая и, кажется, не имеет решения – просто примите ее, живите с ней, «подружитесь» с ней, и вы сами не заметите, насколько проще станет справляться с проблемой, которую вы воспринимаете спокойно. Начните с мелочей, примиритесь с шумными соседями, избавьтесь от негатива по отношению к нелюбимому преподавателю, постарайтесь найти хорошее в тяжелой работе.

Когда я только узнала свой диагноз, то обошла, кажется, сотню врачей. Среди тех, кто готовится к химиотерапии, гуляет шутка: «Ты полностью здоров, ну, кроме рака, конечно». И это правда, перед началом лечения необходимо пройти обследование у всех специалистов. Его нельзя начинать при сопутствующих заболеваниях, даже кариес нежелателен, потому что после химиотерапии часто практически полностью ослабевает иммунитет, и если в организме есть какая-то «проблема», то осложнения бьют, как правило, именно по ней.

Когда я проходила первые обследования, один из врачей запросил дополнительную проверку результатов, а отложив очередное заключение, сказал мне:

– Ты, главное, верь! В лечение верь и во врачей своих верь («Вера во врача – ценнейшее лекарство» – Б.Е. Вотчал, советский терапевт), твой настрой – это половина успеха. Знаешь, когда мне говорит пациентка: «Ну, сделаете мне операцию, но это же вряд ли поможет!», мне становится обидно. Потому что лечение – это совместная работа врача и больного – 50 % того, что сделаю я, и 50 % того, как будет настроен пациент. Выздоравливают только те, кто искренне верит.

Онкологи – самые романтичные врачи в мире. Казалось бы, люди с железными нервами и волей, те, кто абсолютно беспристрастен и верит исключительно фактам, но именно от них я чаще всего слышала, какая важная составляющая лечения – мой собственный настрой. Мой лечащий врач часто повторяла: легче тем, кто оптимистично настроен, а не получается чаще у тех, кто копается в себе и ищет во всем негатив. Врач достался мне вообще невероятный, с первого же дня она находила правильные слова, чтобы успокоить меня.

Бывают такие периоды лечения, когда держишься на морально-волевых качествах. Если в эти моменты ныть, никому лучше не станет, и в первую очередь себе – если не можешь изменить ситуацию, то слезы тут точно не помогут. Я ни разу не представляла себе другого исхода, кроме как выздоровление. Не знаю почему, но другие варианты просто не укладывались в моей голове.

Мне немыслимо повезло с врачами, и с первым – близким другом, и со вторым, которого я считаю онкологом от Бога.

Степень доверия к врачам, которые меня лечили, у меня зашкаливает. Если бы нужно было написать какую-нибудь бумажку, вроде: «Я доверяю свою жизнь такому-то и такому-то, они вправе лечить меня на свое усмотрение…», я бы, не раздумывая, ее написала. Это доверие невозможно переоценить, а ведь когда дело касается собственной жизни, шутить опасно.

Во всем есть свои плюсы. Даже в болезни, как бы абсурдно это ни звучало. Плюс в том, что ты начинаешь понимать разницу между настоящей проблемой и ситуациями, вообще не заслуживающими внимания. Между прочим, довольно-таки неплохой навык для счастливой жизни. Многие проблемы решаемы, а плохая погода, начальник-козел или отсутствие денег и вовсе не стоят нервов.

Если обстоятельства складываются не так, как вам того хочется, скорее всего, в этом виноваты только вы сами. Когда случается что-то, из-за чего я начинаю паниковать, то просто останавливаюсь на секунду и прямо вслух спрашиваю: «Разве это проблема?» И если ответ отрицательный (а так бывает почти всегда), спокойно ищу рациональные пути решения (а они чаще всего существуют). Вот, например, когда из какого-нибудь кабинета выходит моя ровесница и говорит по телефону: «У меня второй рецидив!» – это проблема, вот это страшно. Что касается всего остального, то я не боюсь опоздать на самолет, сходить лишний раз в магазин, выкинуть сломавшуюся вещь. Заодно перестала привязываться к вещам.

Важных вещей в жизни очень мало, и, как бы банально ни звучало, что-то действительно значимое чаще всего не материально.

Диагноз мне поставили за четыре дня. Это большая удача, часто онкологический диагноз подтверждают очень долго, иногда месяцами. Врачей в этом винить не за что, скорее всего, они до последнего как раз-таки хотят исключить диагноз «рак» и приходят к нему только в конце, когда других вариантов уже не остается. Так или иначе, эта история не про меня. Я узнала все одним днем, и на молитву «пусть это будет все, что угодно, только не лимфома» у меня было буквально минут 20, а потом все надежды разбились о строгое заявление: «У тебя есть пара дней, чтобы собраться и прийти в себя. Тебе предстоит тяжелый год!»

Моя жизнь изменилась: за один день, еще вчерашняя Лена даже не подозревала о том, что ее ждет. Кроме того, она не ведала, что рак – это постоянное ожидание: результатов анализов, врачей, химии, – все ждешь, ждешь и ждешь. Приходится стараться сохранять спокойствие, других вариантов нет. Первое время в онкоцентре я не понимала, почему все так спокойны, никто не плачет; со временем поняла, что все просто держатся и ждут.

Когда мою биопсию отправили на иммуногистохимию, я спросила у своего друга-врача:

– Когда я начну лечение? – Я была готова начинать в тот же день.

– Я думаю, где-то через месяц. – Ответил он совершенно спокойно.

– Что? А что мне делать этот месяц?! – Я не знала, куда себя деть.

– Живи, я тебя как твой врач ни в чем не ограничиваю!

Через пару недель были готовы результаты обследования, которые показали, какая именно «дамочка» меня посетила. Мы пошли их забирать вместе с моим другом, а по пути встретили врача, который делал анализ. Он сказал:

– У меня пациент в ремиссии 15 лет с таким же диагнозом, – и я подумала, что это знак, и забрала свои стекла. (Анализ отдается на медицинских стеклах, которые потом повторно можно использовать несколько раз для уточнения диагноза.)

В моей семье никто и никогда не болел раком, ни у кого из близких знакомых тоже такого диагноза не припомню. Сказать, что мы испугались (особенно, конечно, полной неизвестности), – ничего не сказать. Нас спасло то, что мы правильно оценили ситуацию и поняли, что главное – принимать обдуманные решения. Первый вопрос был связан с местом лечения. Варианты, которые первыми приходят в голову, – это Германия и США, там, говорят, лучшие специалисты; но лимфому успешно лечатполучать основное лечение я уехала в Москву. и в нашей стране.