Люди и собаки - Доминик Гийо

Таким образом, фундаментальная ошибка гипотезы о собаке-иллюзии кроется вовсе не в сопоставлении животного с машиной, которым часто оперируют защитники теории о субъектности животных. Все гораздо проще: основное заблуждение напрямую связано с тем фактом, что данная теория опирается на представление о животном как о существе, лишенном какой бы то ни было субъектности и представляющем собой лишь своего рода экран для наших иллюзорных проекций. Подобное предубеждение не дает ответа на вопрос о том, почему именно это животное или эта машина, а не какие-либо другие привлекают внимание значительной части людей. И самое главное, по какой такой причине из всего множества живых существ именно собака обладает для нас притягательностью настолько неизменной, что данный факт можно считать транскультурным и трансисторическим феноменом?

В последние несколько лет завеса, скрывающая эту тайну, начала приоткрываться. Недавние открытия этологии, части гуманитарных наук и философии, связанные с развитием эволюционной биологии, позволили по-новому взглянуть на проблему и дать весьма убедительные, хотя и неожиданные ответы на многие вопросы, касающиеся взаимоотношений человека и собаки. В частности, недавние исследования, предпринятые в области таких научных дисциплин, как когнистивистика, философия сознания, неодарвиновская этология и антропология, все дальше и дальше отступающая от догмы строгого противопоставления природы и культуры, значительно изменили модели, объясняющие социальное поведение животных, и заметно обогатили фактические знания в этой сфере. Кроме того, развитие нескольких научных центров, особенно центра, которым руководит психолог и приматолог Майкл Томаселло в Институте Макса Планка в Лейпциге, и исследовательской группы этолога Адама Миклоши в будапештском Университете Этвёша, позволяет говорить о появлении самостоятельного раздела этологии — этологии собак.

Вплоть до недавнего времени единственными специалистами, занимающимися изучением поведения собак и их взаимоотношений с человеком, оставались ветеринары. Сегодня их усилия и их узкопрактические знания в области психологии собак находят применение в новом междисциплинарном научном направлении. Они уже пожинают первые плоды такого сотрудничества и могут предложить своим четвероногим пациентам и их владельцам новые возможности для решения возникающих проблем. С другой стороны, междисциплинарные исследования в этой сфере, которую гуманитарные науки и философия зачастую не воспринимают всерьез, становятся исключительно плодотворными для каждой из дисциплин, готовых признать правомерность такого подхода. Мы сможем убедиться, что междисциплинарный подход к проблеме разбивает вдребезги многие казавшиеся несокрушимыми догмы, в особенности идею о непреодолимости границ между человеком и животным.

И еще один момент, на котором хотелось бы остановиться, прежде чем перейти собственно к результатам недавних исследований и следующим за ними выводам: вероятно, некоторые читатели сочтут, что отстраненный научный[6] взгляд на предмет исследований, нейтральный и холодный, не позволяет отразить с абсолютной точностью все оттенки и истинную силу той особой связи, которая существует между ними и их собакой. Возможно, в чем-то они правы. Не рискуем ли мы разрушить удивительное очарование этой связи в попытках объяснить ее с научной точки зрения и тем самым не лишаем ли себя возможности постичь ее суть? Однако мы сможем убедиться в том, что наука откроет перед нами целый мир, подчас неожиданный и обескураживающий, понимание которого способно еще сильнее сблизить нас с собакой: оно позволит нам признать свои ошибки в трактовке ее поведения, порожденные нашими антропоцентрическими наклонностями, первыми жертвами которых становятся сами собаки. Мы сможем понять, что нужно уважать собаку такой, какая она есть, а не такой, какой мы хотели бы ее видеть.

Прежде всего, было бы ошибкой полагать, что научная точность в этой области означает холодный объективный взгляд и строгое соблюдение дистанции по отношению к животному. Несостоятельность научных моделей бихевиористского типа наглядно демонстрирует, что подобный подход приводит к серьезным ошибкам интерпретации. Дело в том, что, как ни парадоксально, для понимания собак необходимо признать существование эмоциональной связи между ними и нами, чтобы тем или иным образом учитывать это при проведении исследований. Одним словом, необходимо признать существование одной из форм субъектности у животного, изучение которой требует методов и моделей, присущих скорее гуманитарным наукам, чем естественным.

И все же, есть ли у любителей собак основания полагать, что их четвероногий друг имеет разум, схожий с нашим, что они могут добиться полного взаимопонимания с собакой, что она дословно понимает все, что ей говорят, что она обладает сложной психологической организацией и способна испытывать в высшей степени «человеческие» чувства, такие как ревность или мстительность? Мы увидим, что на самом деле отношения человек/собака амбивалентны и часто осложнены недопониманием и разного рода недоразумениями. Но разве не то же самое можно сказать о любых отношениях, во всяком случае отношениях между людьми во всей их сложности и полноте?

Быть может, поклонники кошек, настоящих соперниц собак-компаньонов, будут удивлены — или же увидят для себя еще один повод отдать должное всем известной независимости своих любимиц, — но на протяжении истории человеческого рода присутствие кошки в наших домах — это не более чем забавный эпизод по сравнению с присутствием собаки. Конечно, кошка в доме — явление вполне привычное, и она вызывает у своих хозяев самые пылкие чувства. Тем не менее этот маленький оппортунист обосновался в наших домах почти случайно, не слишком прочно и относительно недавно по сравнению с собакой. И в этом нет ничего унизительного, тем более для такого благородного и гордого животного, как кошка, поскольку в том, что касается близости к человеку, ни одно из живых существ не сможет соперничать с Canis familiaris. С момента появления человека ни один биологический вид не был связан с нами настолько тесно и безоговорочно, как собака[7].

Эволюционное происхождение собак вплоть до недавнего времени было предметом оживленных дискуссий. На сегодняшний день установлено, что собаки выделились из популяций псовых, похожих на современных волков. Эти популяции, будучи общими предками и собак, и волков, разделились на две большие ветви: с одной стороны оказались те, которые привели к появлению нашего верного друга, Canis familiaris; с другой — предки его дикого кузена, волка. Подобное разделение произошло благодаря контактам животных с человеком. Собаки отделились от волков в результате процесса доместикации, или одомашнивания, которому эволюционная биология дает следующее определение: механизм «адаптации популяций животных к человеку и условиям жизни в неволе посредством генетических изменений» (Price, 1984, цит. по: Miklósi, 2007, p. 95). Таким образом, собака представляет собой не просто вид прирученный, то есть дикий вид, лишь адаптированный к потребностям человека вследствие дрессировки и привыкания и не претерпевший при этом каких-либо значительных генетических изменений. Напротив, этот вид приобрел новые биологические характеристики, обусловленные его контактом с человеком. Иными словами, адаптация к человеку изменила саму природу собаки. Таким образом, эволюция собаки не может рассматриваться вне зависимости от эволюции человека.