Когда настанет время возмездия - Ирина Ирсс

Адреналин пробивает жаром каждую способную ещё чувствовать клетку кожи. Нервное покалывание накрывает сразу с трёх сторон: где-то опасность ещё не так близка, с другой стороны до её прихода остаются считанные минуты.

— Они идут на кровь, — если бы не удрученность в голосе, я бы решила, что Никола ворчит. Но нет, он просто констатирует факт, недвусмысленно намекая, что это может являться лишь началом. — Как голодные акулы к месту кровавого месива.

Непроизвольно оглядываю снег вокруг нас: он окрашен сплошными брызгами, привлекающими гибридов, как голодных животных. К тому же, здесь, вероятнее всего, есть и моя кровь. Мне даже сложно сосредоточиться, чтобы понять, когда именно пролилась она и из какой раны. Несколько мест на теле пульсируют в жжении порезов и в десятке ушибов, сливаясь в одно острое ощущение болезненности всего тела.

— Они необычные гибриды, — говорю я, и это звучит больше, как приговор, чем вопрос с подтекстом.

Но возможно у парня имеется больше информации об этих монстрах. Я ошибаюсь. Никола просто осматривает местность. По отсутствию предложений убраться отсюда подальше, не сложно догадаться, что нам не удастся этого сделать.

— Они — оружие Ордена, — не без нагоняемой мрачности говорит он, начиная готовиться. — Они опаснее обычных, но не неуязвимей.

В его руках появляется такой же пистолет, которым не так давно голубоглазый убил гибрида. Он по-прежнему зажат в моих окоченелых пальцах, но не уверена, что смогу хотя бы приблизительно от «достойно» воспользоваться им. Я только предпринимаю попытку начать поднимать пистолет, чтобы предложить его Николе, потому что так шансы возрастут в миллионы раз, но он отрицательно качает головой, когда распознаёт мой замысел.

— Оставь у себя, я обойдусь «подручными» средствами, но тебе может понадобиться после, так как ты здесь всё равно не останешься.

У меня автоматически открывается рот, чтобы возразить, потому что не хочу снова разлучаться с кем-то, после стольких дней неуверенности, увижу ли когда-то хоть одно знакомое лицо. Но строгое выражение этого лица непоколебимо, заставляя все протесты остаться не озвученными.

— Послушай, Лен, когда гибриды достигнут нас, они даже секунду не потратят на выбор между мной и тобой. Я знаю, мы готовили тебя, но… — Никола секунду молчит, чтобы потратить её на осмотр меня с ног до головы. Когда он сочувственно морщится, понимаю, что мне самой лучше в зеркало не глядеться. — Я до сих пор не нахожу ответа, как тебя не ломает по полам при каждом порыве ветра.

Вау, это… действительно обнадёживает. Я бы поспорила снова, если бы на то имелся смысл. После нескольких дней истощения, я — лишний балласт.

Никола продолжает.

— Гибриды не ушли далеко от базы, поэтому двигаются только с близлежащих от неё сторон. — Он указывает в трёх направлениях: назад, слева и справа, а потом показывает пальцем мне за спину. — Когда я скажу, ты побежишь туда, — это единственное безопасное направление. Пока, — добавляет он. — На первую волну мне хватит пуль. Я изрядно потратился, пока пытался зачистить эту часть леса, но их оказывается больше, чем предполагал.

«Господи, скольких же выпустил Паша?» — ужасаюсь я, но заставляю себя не зависать над этим ошеломлением, понимая, что рискую пропустить слова Николы. На повторение времени нет, он говорит быстро и взвешено, вкладывая важность в каждое слово. Он подходит ко мне, протягивая по-прежнему подвисающий от холода телефон.

— Спрячь во внутренний карман, минуты три ему хватит, чтобы согреться. Как будешь на более-менее безопасном расстоянии, наберёшь Алека и скажешь, чтобы прихватил с собой несколько человек. Поняла?

И снова от его имени внутри меня поднимается суматоха. Даже не верится, что несколько минут стоят между тем, как услышу его голос.

Но для начала нужно продержаться эти минуты. Я киваю в знак понимания и прячу телефон в глубоком кармане, надеясь, что моё тело ещё способно источать хоть какое-то тепло. Никола снова глядит по сторонам.

— Приготовься.

У меня не получается подавить нервный мандраж, хотя сама напрягаюсь точно натянутая тетива, готовая в любой момент выстрелить. Никола бросает на меня взгляд через плечо.

— Гибриды последуют за тобой, — предупреждение выходит с нотками сожаления, словно непосредственно он виноват в этом.

— Я знаю, — стараюсь как можно более спокойно ответить ему.

Что уж поделать, если такая правда стала нормой за последние месяцы — моя кровь как дорогущий напиток многовековой выдержки на бесплатной дегустации. Второй такой же деликатес бегает где-то неподалёку, но у меня почему-то не возникает даже и тени сомнения, что он выберется отсюда без единой ссадины.

Напряжение в теле достигает критического пика, и я понимаю, что гибриды здесь. Первый появляется, как тёмное размытое пятно вдалеке, приближающийся так быстро, словно турборакета. Николе требуется три секунды, чтобы направить оружие и попасть в голову. Тот валится в сугроб, а я непроизвольно делаю шаг назад, разламывая под ногами снег.

— Рано, — повелевает Никола, даже не оборачиваясь.

Я примерзаю к земле, заставляя тело не шевелиться вообще. Никола так сосредоточен на окружении, что любой лишний шорох может отвлечь его. Появляется второй, третий, затем четвёртый и пятый, двигающиеся с совершенно разных сторон, они не действуют слаженно и им абсолютно без разницы друг на друга. Я жду, что Никола скомандует бежать, но он молчит, стоя пугающе неподвижно. Гибриды всё ближе, и в моём теле зарождается нестерпимый дискомфорт, принуждающий начать двигаться. И только когда в самой глуши леса неожиданно появляется шестое пятно, Никола резко вскидывает руку с пистолетом. Он стреляет в них, как в ряд мишеней: первый, второй, третий, четвёртый, пятый.

Пистолет летит в сторону.

— Давай! — командует Никола, и я не мешкая срываюсь с места одновременно с ним, по разные стороны.

Я не оборачиваюсь, несусь вперёд, даже не смея предполагать, что сугробы могут замедлить скорость. Чем быстрее уберусь на далекое расстояние, тем скорее смогу помочь Николе. На задворках разума витает странное понимания, что на левую сторону больше не давит чувство дискомфорта, что может значить только одно, — гибриды оттуда больше не приближаются. В голове не хватает места для рассуждений, что бы это могло значить, так как все мысли заняты лишь просторами снега перед глазами. Впереди виднеется какая-то пустошь, но из-за выступающих от режущего ветра на глаза слёз, белизна размывается, стирая границу, разделяющую небо от земли. Наконец, мне кажется, что давление стихает со всех сторон, оно по-прежнему есть, но ощущается не более чем невесомая ткань поверх кожи. Возможно, это и имел в виду Никола, говоря более-менее безопасное расстояние. Если что-то почувствую, просто продолжу бежать, но оставлять так надолго его без поддержки уже не выдерживает совесть. Я останавливаюсь и припадаю плечом к одинокому дереву. Несколько секунд трачу на отдышку и усмирение дрожи в руках, пытаясь разжать замёрзшие пальцы с пистолета. Беру его в левую руку, а правой пару раз прокручиваю в запястье, разгоняя неприятное покалывания. Затем гляжу по сторонам, убеждаясь, что действительно умчалась на достойное расстояние, и только после достаю из кармана телефон Николы. С первого нажатия кнопки экран загорается, но стоит мне отыскать телефонную книгу, как устройство снова начинает сопротивляться пролистыванию номеров. Пробую поступить по-другому, но, вбивая буквы в поисковую строку, ничего не происходит. Я неимоверно злюсь. Ладно, возможно это тот самый момент, чтобы признаться, как бесполезны современные гаджеты в экстренных ситуациях. «На улице сколько? Максимум — 15, а толку от телефона уже никакого!»