Любимая ученица. Книга 1. Эволюция чувств - Диана Морьентес

Да, и еще одна проблема. Мне жизненно необходимодин-единственный человек! Как мне разыскать моего физика?!"

***

Год и три месяца назад она впервые влюбилась.Сегодня шестнадцатое апреля. Целых пятнадцать месяцев... И год назад она егопотеряла, хотя он никогда и не принадлежал ей. Наташа не верила, что этолюбовь, но как еще назвать самое сильное чувство из всех, которые онакогда-либо испытывала?

Как трудно: уже год физику вместо МаксимаВикторовича ведет директор... Директор прикольный, но строгий. Он интересноведет урок, но требования свои выполнять требует неукоснительно. А Максим могдаже не ставить двойку за невыполненное домашнее задание - правда, тольковпервые. А на второй раз говорил ученику: "Ты не уважаешь меня, так почемуя должен идти тебе навстречу?" А когда ученик начинал придумывать разныеотговорки, мол, плохо себя чувствовал, поэтому не выучил, или мама плохо себячувствовала, и надо было за ней ухаживать, или случилось важное непредвиденноесобытие (тут фантазия школьников выдавала неподражаемые опусы), Максимповторял: "Желание - тысяча возможностей. Нежелание - тысяча причин!"Наташа сразу записала эту фразу, чтобы при случае сказать кому-нибудь еще...Максим... Трудно, больно вспоминать о нем каждый раз, глядя на директора. Небои земля. Максим молодой, с ним было очень легко...

Максим... Наташа чертила это имя везде - вкупленных учебниках чуть ли не на каждой странице, в тетрадях, на чистых,случайно попавших под руку кусочках бумаги... В своем личном дневнике время отвремени посвящала целую страничку его имени, расписанному на разные лады иразными фломастерами...

Школьный субботник. Ребята убирали на стадионеза школой опавшие листья, сухие ветки деревьев.

Наташа зачем-то повернулась. Зачем-то сделаланесколько шагов в сторону забора и, сама не зная почему, остановилась. Черезнесколько секунд там, за забором, по дорожке, ведущей к школе, прошел Он.Сквозь ветки вечнозеленых деревьев бывшего учителя было плохо видно, но Наташаузнала бы его и в полной темноте!

Он ее не заметил. Она стояла, окаменевшая, какстатуя, не видя ничего перед глазами и снова, как в седьмом классе, переставобращать внимание на все, кроме своих мыслей о нем. Жалела, что не окликнулаего. Она уже чуть старше, чем тогда. Она уже чуть умнее, правда! Она уже любитдорогу прямо в Солнце!!! Он научил ее быть более творческой, чем банальнаяотличница, и она должна сказать ему "спасибо" за это...

-- Наташ, зачем ты забрала веник? Сама неподметаешь и другим не даешь! Давай, чем быстрее закончим, тем быстрее пойдемдомой...

-- Наташ, где совок?

-- Наташ, сходи за секатором к завхозу.

-- Наташ, пойдешь со мной отнести мусор?

Про мусор сердцу понравилось: Наташа ясноощутила пульс от радости, что эти пакеты с мусором надо отнести в баки с другойстороны здания.

Наташа и Надя уже шли назад с пустыми руками,когда бывший учитель вышел из школы, на крыльце попрощался за руку с толстымохранником, и прошел по дворику в сантиметре от девочек.

-- Здравствуйте! -- сказали они.

-- Добрый день, -- ответил Максим Викторович. Иушел...

Он ее не узнал? Он забыл о том, что где-тосуществует девочка, с которой они вместе шли по утрам в школу? Она значит длянего ровно столько же, сколько и остальные ученики этой и других школ...

***

25 мая. Наташа сидела в кресле в своей комнатеи любова­лась грамотой, которую только что получила на Последнем звонке. Онаокончила восьмой класс, как обычно, с одними пятерками. Через стол от нее всоседнем кресле пребывал Карен.

Комната Наташи представляла собой нечто среднеемежду фотоальбомом и Третьяковской галереей. Вся стена над ее письменным столомбыла увешана фотокарточками совер­шенно разного формата. Светлая мебель упротивоположной стены казалась пестрой: на стеклянных дверцах серванта икнижного шкафа можно было ознакомиться с историей "Б" класса:1"Б", 2"Б", 3"Б" и т.д. Над кроватью"висели" ее друзья, друзья ее друзей и просто природа. На входнойдвери, как с внутренней, так и с внешней стороны - путе­шествия в картинках:Москва, Санкт-Петербург и Париж, где она была со знакомым своего папы и егодочерью. На телевизоре тоже стояли фотографии - восход и заход солнца, снег,дождь и сочинская радуга. Мама уже устала ругать дочку за то, что она портитеще свежие обои и мажет клеем совсем новую мебель.

Зато это все создавало неповторимый уют,особенно та стена, у которой сейчас сидели они с Кареном: здесь находи­лисьНаташи - от рождения до 13 лет. Карену очень нрави­лись черно-белые снимки, гдеНаташе еще не было трех лет. Он часто сравнивал ту кар­точку, где изображенавосьмимесячная Наташка с дедовой капитанской фуражкой на головке, и этудевушку, сидящую сейчас перед ним. Парень иногда просто не мог глаз от нееотвести. Темно-каштановые волосы длиной до середины спины, удиви­тельновыразительные каре-зеленые глаза в обрамлении черных густых ресниц, четкийпрямой носик, чувственные и, наверное, сладкие губы (у Карена что-то заныло вгруди) - все это составляло ее неотразимый облик. Она маленького роста, нохуденькая - а значит, пропорции соблюдены. В свои недавно исполнившиесячетырнадцать девушка выглядела лет на шестнадцать-семнадцать - никакойнебрежности во внешнем виде, только идеал. Столько девчонок за ним бегают, аэта - нет!

Наташа отвлекла его от этих мыслей:

-- Карен, я хотела показать тебе один стих...Точнее, вчера это была песня. Я хотела бы, чтобы ты оценил...

Наташа встала, подошла к "стенке", кцентральному шкафу, открыла дверцы.

-- У тебя везде такой порядок? -- ироничнопрокомментиро­вал ее друг, намекая на груду книг и тетрадей, сложенных Мамаевымкурганом в "комбинированном шкафчике".

Наташа протянула ему двойной тетрадный лист вклеточку.

-- Только не смейся. Я жду от тебя серьезного,искрен­него отзыва.

Карен с недоумением взял бумагу в руки. Егоподруга ни­когда не писала в стихах серьезных вещей.

Я помню каждый твой взгляд,

Ведь их и было не много.

Не знаю, кто виноват,

Но только жизни дорога,

Едва дойдя до тебя,

Свернула вспять и подальше...

И я попала в тот мир,

Где есть места только фальши.

Так мы расстались с тобой,

И, видно, очень надолго.

Тебя заменит другой,

Чья будет ближе дорога.

Мы оба знаем, что мир

Лишь для поэтов так тесен.