Любимая ученица. Книга 1. Эволюция чувств - Диана Морьентес

С тобой вдвоем будем мы

Лишь до конца этой песни...

Карен отвел глаза от бумаги и несколько секундсмотрел на пол. Наташа даже слегка забеспокоилась.

-- Ну, как?

-- Ну... Юмористические тебе удаются гораздо лучше.

-- Правда? -- Наташа разочарованно и наивно,совсем как ребенок, смотрела ему в глаза.

Карен несколько мгновений помолчал и признался:

-- Нет, детка. Не правда. Просто я подумал, чтознаю, о ком это написано... Об учителе, да?

-- Нет, не о нем, -- конечно же, он правильнопонял, но теперь Наташа не позволяла себе говорить с ним о Максиме Викторовиче.-- Просто так, в голову пришло.

Он не поверил, она это понимала.

-- Не оправдывайся. Ты его любишь и пишешь онем стихи. Ведь этот, наверняка, не единственный?

-- Карен, давай не будем об этом.

Но парня невозможно было остановить.

-- Может, дашь мне прочитать остальные? --настаивал он на своем.

-- Карен, родной, перестань, не стоит...

-- Ты жалеешь мои нервы? Не надо, детка! -- инеожиданно спросил: -- Где он живет?

-- Зачем тебе? -- испугалась Наташа.

-- Хочу понять, чем же он лучше меня. Тынарисовала себе образ какого-то супермена, а я хочу увидеть его настоящее лицо.

-- Он ничем не лучше.

-- Тогда почему ты в него влюбилась, а не вменя? -- Карен встал, по­дошел к Наташе, стоящей возле письменного стола, обнялее за талию и довольно крепко прижал к себе. -- Ты для меня - всё!

И так же крепко, как обнимал, поцеловал еепрямо в губы. Наташа хотела что-то возразить, но не решилась. Да, впро­чем, ужене хотела...

***

Иногда делаешь что-то в полной уверенности, чтотак будет лучше. Но почему-то потом оказывается, что это была огромная ошибка.Максим Викторович говорил, что не надо ничего делать необдуманно, чтобы нежалеть потом об этом. Но выходит, что и поступив обдуманно и хладнокровно, тожежалеешь. Эти синяки остаются не только на теле...

-- Господи, детка, нельзя же быть такойпассивной! Огля­нись - на дворе август месяц. Лето! Опять ты принялась за свое.Мы же с тобой уже говорили об этом.

-- Карен, не притворяйся, у тебя нет желанияпомочь, ты думаешь только о себе! Неужели ты не понимаешь? Я нена­вижу себя зато, что люблю одного, а целуюсь с другим.

Наташа уже несколько дней не выходила из дома,и за эти несколько дней оценила всю свою жизнь. Как все быстро изменилось...Когда она упустила тот момент, когда можно было их хорошие дружеские отношениянаправить по другому пути? Когда она совершила ошибку, за которую теперьрасплачивается? Когда позволила себя поцеловать? Когда не отказала и вследующий раз? Когда с его помощью попыталась забыть любимого?

-- Благодаря тебе, друг, -- Наташа сделаласильный упор на слове "друг", как будто хотела выразить этим что-топротивоположное, -- я жила эти два месяца, как в аду. Я не хочу быть твоейигрушкой и прибегать к тебе как девочка по вызову! Слышишь? Не хочу и не буду!

Карен прищурил глаза.

-- Ты хочешь, чтобы всплыла ТА история?

Этот шантаж казался Наташе возмутительным. Онпостоянно твердил: "Я твой друг!", а сам, между делом, напоминал ей,что до сих пор хранит одну ее ДАВНЮЮ ТАЙНУ и может рассказать ее в любоймомент. Девушка ки­пела в душе, но внешне оставалась хладнокровной - этому онанаучилась у самого Карена. Карен кинул взгляд на нее и всерьез началсомневаться, боится ли она его еще? Та ли это девчонка, над которой еще совсемнедавно у него была такая власть?!

-- Рассказывай! -- заявила Наташа и посмотрелана него с какой-то странной ненавистью. -- Ты потеряешь меня навсегда! Неужелиты не заме­чаешь - я повзрослела, милый, за эти два месяца на два года. Я жевижу тебя насквозь! Прикидываешься моим другом для удовлетворения своих низкихпохотей. Не буду я с тобой спать, слышишь, не буду! Ты можешь расска­зать все,причем, кому захочешь - мне все равно, но девственность я потеряю только счеловеком, которого полюблю!

Ей хотелось плакать, вылить в слезах всю своюболь, всю обиду. Даже не плакать, а кричать, драть глотку. Она собрала всю своюволю в кулак - он не должен видеть, как она слаба сейчас...

-- Я разочаровалась в тебе. Я больше не хочу стобой общаться. Но я предлагаю тебе по-хорошему снова стать для меня"просто другом". Если ты не согласен, значит, мы теперь враги.

-- Хорошо, -- ледяным голосом согласилсяпарень. -- Это был твой выбор.

Он вышел и вскоре за ним громыхнула входнаядверь. Наташа прижалась спиной к прохладной стене, и из ее губ вырвался слабый,идущий изнутри, вопль. Почему самый идеальный человек вдруг превращается вмонстра? Почему он так издевается над ней, хотя говорит, что любит? Почему онатак верила ему? Наташа вдруг почувствовала, как у нее болят ноги. Почему ониболят, она же не выходила из дома уже черт знает сколько времени? Наташа прижаласьк стене еще сильнее. Ей так хотелось вдавиться в этот бетон, стать стеной,такой же свидетельницей, но не участ­ницей. Она жалела, что родилась человеком,по­тому что только человек способен на безумно мучительные чувства.Безответная, но такая прочная любовь к учителю. Проблемные отношения сродителями. За что ей это в четырнадцать лет? Почему рядом нет друга, такого,как Карен? Точнее, такого, каким был он несколько месяцев назад... Попыталасьподелиться своими переживаниями с мамой, но услышала в ответ: "Тише ты,дай фильм посмотреть"...

Первое сентября. Наташа шла в школу свеликолепным букетом ярко-красных роз. Она перешла в девятый класс, в отличиеот Тани Смольченко, и очень этим гордилась. Улыбка, которая не сочеталась с еедушевными тревогами, сияла ярче солнца. Конечно, она играла роль, но такмастерски, что никто ничего не заметил. Поддерживала светские беседы содноклассницами, перемещаясь от одной кучки друзей к другой, расспрашивала, ктокак провел лето. На­таша была благодарна небу за то, что у нее есть еще еекласс, 9 "Б". Теперь для нее существовала одна цель - ни за что непадать, не опускать ни рук, ни головы.

Все было, вроде бы, как обычно, как все восемьлет подряд. На линейке директор школы поздравил учеников и учителей с началомучебного года, затем все классы разошлись по своим кабине­там. Все былооднотонно и отшлифовано, как в фильме, который пересмотрен уже тысячу раз.

Но классная руководительница продиктоваларасписание уро­ков на завтра и сообщила, что по пятницам будет два урока физикиподряд, и вести ее снова бу­дет... Максим Викторович. Девчонки начали оживленнопереглядываться и ликующе шептаться, а Наташе стало мучительно жарко. Онаготова была прыгать от радости, судьба вновь дарит ей шанс! И вдруг вспомнила оКарене. А что, если он, и правда, расскажет? А еще вспомнила о том, что МаксимВикторович ее не любит.