Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс

За день до того, как она должна была переехать, раздался звонок и ее второй сын, Сэнди, сообщил, что его дети слишком юны, чтобы находиться рядом с бабушкой, когда она в таком состоянии, и что, кроме того, ему бы хотелось, чтобы они запомнили ее молодой и здоровой, а не такой, какой она стала.

Картер позвонил их старшему брату, Бобби, но он сказал: «Мама не сможет жить здесь, в Вирджинии. Здесь для нее слишком холодно».

Братья обменялись несколькими весьма крепкими выражениями, затем Картер, сидя на краешке кровати, с силой опустил на кнопку «отбой» мобильного телефона большой палец и долго держал его там, прежде чем сказать:

– Мама остается.

– На сколько? – спросила Патриция.

– Навсегда.

– Но, Картер…

– А что ты хочешь, Пэтти? Чтобы я выкинул ее на улицу? Ты же знаешь, я не могу сдать ее в дом престарелых.

Сердце Патриции немедленно смягчилось. Отец Картера умер рано, когда тот был еще совсем маленьким, и мать одна растила младшего сына. Сэнди был на восемь лет старше и вскоре оставил родительский дом, а Бобби уже давно не жил с ними, так что Картер и его мать выпутывались сами, как могли. Жертвенность Мисс Мэри стала семейной легендой.

– Ты прав. У нас ведь есть гаражная комната. Мы справимся.

Действительно удачно, что кто-то из прежних владельцев дома переоборудовал гараж и на первом этаже появилась еще одна просторная комната с отдельным санузлом.

– Спасибо, – сказал муж после долгой паузы, и в его голосе прозвучала такая искренняя благодарность, что Патриции тут же стало ясно, что они приняли правильное решение.

Но Кори перешла в среднюю школу, Блю никак не мог сосредоточиться на математике, и ему, хотя он был только в четвертом классе, требовался репетитор, а мать Картера не всегда могла сказать, чего она хочет, и с каждым днем ей становилось все хуже.

Вскоре стало ясно, что Мисс Мэри страдает расстройством личности, которое постепенно усугубляется. Когда-то она хлопотала над своими внуками и души в них не чаяла, теперь же, когда однажды Блю случайно перевернул ее кружку с пахтой[17], так сильно ущипнула его за руку, что остался большой почти черный синяк. В другой раз свекровь пнула Патрицию по голени, когда узнала, что на ужин не приготовили печень. И постоянно требовала отвезти себя на автобусную станцию. После ряда несчастных случаев Патриция поняла, что оставлять свекровь дома одну нельзя.

Однажды днем, когда Мисс Мэри уже успела перевернуть на пол тарелку с хлопьями и молоком и забить рулоном туалетной бумаги унитаз в своей комнате, к дому Патриции подъехала Грейс.

– Хотела пригласить тебя на заключительный вечер фестиваля Сполето[18]. У меня есть билеты для тебя, Китти, Мэриэллен и Слик. Я подумала, что неплохо было бы нам всем вместе выбраться на какое-нибудь культурное мероприятие.

Патриции ужасно хотелось пойти. Закрытие фестиваля Сполето проходило на открытом воздухе в Миддлтон-плейс. Можно было расстелить на холме одеяло и устроить пикник с видом на озеро, пока симфонический оркестр Чарлстона играет классическую музыку. Заканчивался вечер большим красочным фейерверком. Но тут где-то внутри дома жалобно заскулил Пёстрик и грязно выругалась Мисс Мэри.

– Я не могу.

– Тебе нужна помощь? – спросила Грейс.

Внезапно, сама того от себя не ожидая, Патриция рассказала приятельнице все: как ее пугает то, что Мисс Мэри живет с ними, как тяжело всякий раз садиться с детьми обедать, какое давление это все оказывает на нее и мужа.

– Но я не хочу жаловаться, – закончила она. – В конце концов, она так много сделала для Картера.

Грейс заметила, что очень сожалеет, что Патриции придется пропустить Сполето, и ушла. Патриция тут же разозлилась на себя.

На следующий день после обеда на подъездную дорожку ее дома вывернул грузовой пикап с мальчишками Скраггс на заднем сиденье. В кузове перестукивались биотуалет, ходунки, умывальник, горшки, набор больших пластиковых столовых приборов и коробки с небьющимися тарелками. С водительского сиденья выбралась Китти.

– Когда мать Хорса жила с нами, нам было необходимо все это барахло, – пояснила она. – Завтра привезу еще больничную кровать, надо собрать побольше мужской силы, чтобы вывезти ее и установить.

Патриция предположила, что Грейс позвонила Китти и рассказала ей обо всем. Не успела она набрать телефонный номер приятельницы, чтобы поблагодарить, как раздался звонок в дверь. На крыльце стояла невысокая чернокожая женщина, пухленькая, с ясным внимательном взглядом и старомодной укладкой, напоминающей шлем. На незнакомке были широкие белые брюки, а из-под сиреневого кардигана выглядывала белая туника медицинской сестры.

– Миссис Кавана сказала, что, возможно, вам понадобится моя помощь, – произнесла она. – Мое имя Урсула Грин, и я присматриваю за пожилыми.

– Это очень мило с вашей стороны, – начала Патриция, – но…

– Без дополнительной платы я иногда могу присмотреть и за детьми, – сказала миссис Грин. – Я не детская няня, но миссис Кавана сказала, что вам необходимо время от времени выходить из дому. Я беру одиннадцать долларов в час днем и тринадцать ночью. Могу иногда приготовить еду для детей, но мне бы не хотелось, чтобы это стало моей обязанностью.

Плата, которую запросила миссис Грин, была значительно ниже, чем думала Патриция, но ей до сих пор не верилось, что кто-нибудь захочет иметь дело с Мисс Мэри.

– Прежде чем вы примете решение, разрешите представить вас моей свекрови.

Они прошли на веранду, где Мисс Мэри смотрела телевизор. Той явно не понравилось их вторжение.

– Кто это? – нахмурившись, резко спросила она.

– Это миссис Грин, – ответила Патриция. – Миссис Грин, я хотела бы познакомить…

– Что она тут делает? – прервала ее Мисс Мэри.

– Я пришла, чтобы причесать вам волосы и сделать маникюр. – Миссис Грин перехватила инициативу в разговоре. – А позже приготовить вам что-нибудь поесть.

– Почему эта не может сделать все это? – спросила Мисс Мэри, тыча скрюченным пальцем в Патрицию.

– Потому что этой вы уже достаточно потрепали нервы. И если в самое ближайшее время не дать ей отдохнуть, то, боюсь, она просто-напросто сбросит вас с крыши.

Минуту Мисс Мэри размышляла, потом сказала:

– Никто не скинет меня ни с какой крыши.

– Продолжайте в том же духе, – сказала сиделка. – И я, возможно, помогу ей.

Три недели спустя Патриция сидела на зеленом клетчатом пледе в Миддлтон-плейс, наслаждаясь

«Музыкой для королевского фейерверка» Генделя в исполнении симфонического оркестра Чарлстона. В небе над ее головой, словно волшебный зеленый одуванчик, расцвел первый огонек. Фейерверки всегда трогали Патрицию до слез. Их правильная установка отнимала столько сил и времени, а они так быстро взлетали и сгорали, успевая порадовать лишь совсем небольшое количество людей.

При свете загорающихся в небе огней Патриция смотрела на женщин, которые окружали ее: Грейс сидела на складном стуле и, прикрыв глаза, слушала музыку; Китти, лежа на спине, спала, в ее руке опасно кренился