Тигр на завтрак - М. Писель

В Непале этот слой представлен лишь небольшим числом принцев, по большей части из династии Рана. До 1950 г. потомки этого семейства управляли здесь как феодальные суверены и в определенной степени тираны.

Какая странная земля Непал! Своим существованием она обязана скорее исследованиям изыскателей, чем какому-то определенному административному единству. Общим знаменателем здесь являются только горы. Горы и горцы с востока до запада, с севера до юга, от влажных, пагубных для человека джунглей тераи через рисовые поля террас у подножия гор до мощных снежных пиков Эвереста, Аннапурны и Дхаулагири, отделяющих Непал от невидимой глазу, но постоянно напоминающей о себе захваченной китайцами территории Тибета.

Через окна бара мне были видны покрытые снегом вершины, за которыми маячили призраки коммунизма и одновременно мистики, апологеты которых временами спускаются в солнечную долину Катманду, где тибетские монахи любезно беседуют с молчаливыми сотрудниками посольства КНР.

Как и всегда, подобно пчелиному рою, в отеле сновали миллионеры и принцы, носившиеся с проектами и замышлявшие интриги. Борис только что возвратился из Гонконга, как раз во время, чтобы успеть подготовить банкеты, устраиваемые в последующие два вечера королем Махендрой в честь Неру и самим Неру в честь короля. На следующий день ожидался приезд сэра Эдмунда Хиллари, покорителя Эвереста, ныне занимающегося устройством школ для шерпов. А, кроме того, Борис с удовольствием сообщил мне, что через день ожидается прибытие на медовый месяц космической пары — Валентины Терешковой и Андрияна Николаева вместе с еще одной парой — космонавтом с супругой.

По коридорам отеля все еще сновали унылые небритые члены неудачной итальянской экспедиции, одетые в голубые джинсы и пахнувшие тибетским маслом, и американские туристы, жаловавшиеся на то, что бытовые условия в Непале далеки от современного уровня. Они совсем забыли о том, что эта страна, по выражению Бориса, «все еще живет в семнадцатом веке, за десять лет вырвавшись из средневековья».

Вряд ли кто-нибудь мог ответить на вопрос, как мне поговорить с Борисом по душам в такой суете. Быть рядом с ним было все равно, что облетать землю в космическом аппарате. Казалось, что когда разносили виски, появлялись все новые необычные люди, начиная с российских космонавтов, проводивших свой медовый месяц, и заканчивая недавно прибывшим германским послом, чей номер соседствовал с номером пакистанского посла. Оба они ждали, когда завершится строительство их миссий.

— Разве с ним можно поговорить наедине? — заметила Ингер, прелестная молодая датчанка, жена Бориса. — За пятнадцать лет нашего брака я провела с ним всего два вечера.

После этого Ингер поспешила приготовить чай для членов комитета тибетских беженцев, которые должны будут встретиться в своей частной квартире до того, как приедет принц Басундара со своей американской невестой.

Как же мне разузнать подробности жизни Бориса в России, его карьеры в балете, о его занятиях в период Второй мировой войны, о Борисе и магарадже Куч Бихара, Борисе и Голливуде, Калькутте, Сайгоне, тиграх, слонах и Непале?

На следующий день после нашего приезда, на заре меня разбудил легкий шум. Служитель принес мне «утреннюю чашку чая», презренную колониальную традицию Британской Индии, требовавшую, чтобы белый «сахиб» ежедневно имел чашку чая у постели в пять часов утра. Нужно ли говорить, что единственное преимущество этой традиции заключалось в том, что когда три часа спустя «сахиб» вставал, чай остывал, и ему приходилось подавать новый.

В то утро я больше не мог заснуть и потому встал и пошел прогуляться по парку. Там я с удивлением увидел массу девушек брачного возраста, входивших в калитку. На них были тяжелые золотые и серебряные украшения, позванивавшие на узких черных блузках, заправленных под широкие пояса, поддерживавшие длинные плиссированные юбки. Они смеялись и шутили, и, согнувшись в три погибели, тащили тяжелые связки розового дерева с вырубок в рододендроновых лесах, покрывавших вершины зеленых холмов, со всех сторон окаймлявших долину.

В Катманду нет горючих полезных ископаемых. Самым распространенным топливом является коровий навоз, а поскольку Борис не мог использовать его в отеле, ему пришлось прибегнуть к услугам племени таманг, таинственного народа, известного своими ювелирными изделиями и тем, что они предоставляют своих молодых женщин для различных услуг.

Привилегией этого племени стала доставка в отель каждое утро дров, необходимых для согревания воды, чтобы клиенты могли регулярно принимать горячую ванну. Изолированное географическое положение Катманду и примитивность бытового обслуживания в Непале приводили к тому, что элементарные удобства обеспечивались с помощью сложных ритуалов. Хорошим примером служит приготовление горячей ванны.

Дрова, которые приносили каждое утро, складывают в аккуратные штабеля, и, пока девушки племени таманг ожидают заработанных денег (их выдают им монетами, т. к. крестьяне до сей поры с подозрением относятся к бумажным банкнотам), полуголые, босоногие носильщики из низкой касты, размахивающие примитивными топорами, выходят на порубку красного дерева.

Как только эта операция завершается, появляется обслуживающая номера отеля прислуга, именуемая «посыльными». Они собирают дрова и разносят их по номерам. Поскольку в стране, где даже не слышали о свинцовых трубах, немыслимо центральное отопление, в каждом номере имеется небольшая архаичная печурка, бойлер и собственное водоснабжение.

При такой сложной системе, благодаря синхронизации действий обслуги иногда часов в десять утра клиенты отеля могут принять тепленькую ванну. Именно в это время Борис встает и с часок нежится в ванне с книгой в руках. Таков его утренний ритуал, который он пропускает, лишь находясь в джунглях.

Как только уходят девушки из племени таманг, территорию отеля наводняют продавцы ювелирных изделий и прочих вещей, занимающие свои прилавки, которыми пестрит галерея на первом этаже. С той поры, когда Борис первым доказал, что изделия непальских ремесленников заслуживают особого внимания туристов, мастера долины Катманду энергично взялись за работу. Большинство из них говорят по-тибетски, т. к. до наплыва американских туристов их лучшими клиентами были монахи и богатые вельможи из Лхасы, где до захвата Тибета коммунистическим Китаем работали тысячи непальских ремесленников.

Особенно успешно непальцы ограняют тысячи полудрагоценных камней, помещая их в филигранные медные оправы. Диапазон их мастерства простирается от украшенных драгоценными камнями птах до тончайшей отделки пагод в Катманду, служащей блестящим образцом их искусства.

В столице нет современных промышленных предприятий, но зато это целый улей золотых дел мастеров, резчиков по дереву и граверов. Кроме того, это крупнейший торговый центр на всей территории Гималаев.

Выйдя из двора отеля, я вышел на дорогу. В нескольких сотнях метров от отеля к дороге примыкает узенькая тропа. Из провинции в город ведут приблизительно двадцать таких троп. Несмотря на примитивный вид, эти тропы, тем не менее, протягиваются на многие сотни километров по горам и долинам Непала, составляя дорожную сеть страны.